Жизнь взаймы

22
18
20
22
24
26
28
30

– Александр Игнатьевич… Князев, – в свою очередь ответил Паленый. – Простите, а как ваше имя-отчество?

– Емельян Андреевич, – не очень охотно откликнулся капитан.

Он вдруг резко повернулся к Паленому и буквально ввинтил в него острые глазабуравчики.

– Так это вы четверых отморозков положили? – спросил капитан.

– Кгм!.. – смущенно прокашлялся Паленый. – В общем… да.

– Профессиональная работа, – сказал Тимошкин, по-прежнему держа Паленого на прицеле своих немигающих глаз. – Пришлось побывать в "горячих" точках?

– Может быть. Спросите у моей жены.

– То есть?..

– У меня была серьезная травма, после которой я потерял память.

– Что вы говорите? Это же надо… – В голосе капитана явственно прозвучала ирония. – Сочувствую.

– Спасибо, – холодно ответил Паленый.

– За что?

– За сочувствие.

– Не обижайтесь… хе-хе… Просто я стараюсь быть вежливым.

В этот момент в гостиную вошла Анна Григорьевна.

Тимошкин изменился буквально на глазах. Изобразив из себя галантного кавалера, он быстро встал, с подобострастием поприветствовал ее и сел только тогда, когда она милостиво кивнула.

Сукин сын! – подумал Паленый. С ним нужно ухо держать востро. Ишь как преданно ест глазами свою "работодательницу". Наверное, приказ заняться нашим делом ему спустили из заоблачных вершин. И он даже не догадывается, а точно знает, кто есть кто в семье Князевых. Опасный тип…

– Я к вам не надолго, – сухо сказала Анна Григорьевна. – Пришла попрощаться.

– У меня есть к вам кое-какие вопросы… – Тимошкин смотрел на нее с восхищением.

– Позже. Может быть, завтра. Зайдете ко мне в офис. Сегодня у меня назначена важная встреча. – Анна Григорьевна бросила взгляд на часы. – И когда я освобожусь, трудно сказать. Александр Игнатьевич, – официально обратилась она к Паленому, – стол накрыт, пригласи капитана на завтрак.