Кровь за кровь

– Лева, это я, Стас! – теперь я уже пнул дверь ногой. – Открывай, я знаю, что ты меня слышишь.

Ответом мне было молчание. Но я точно знал, что маэстро никуда не ушел, а стоит, притаившись, и, как обычно, когда он сильно нервничает, грызет ногти.

– Дружище, я все равно не уйду. Открой, есть разговор. А иначе залезу через окно. Я так и сделаю, ты меня знаешь.

За дверью послышался крепкий мужской матерок, затем щелкнул замок и на пороге появился Лева, одетый совсем не по домашнему – в светлый костюм и черную рубашку.

– Тебе чего? – неприветливо буркнул он, не высказывая ни малейшего желания пропустить меня внутрь.

– Я апельсины принес, – изобразив повышенную степень радушия, я ткнул ему в руки пакет с цитрусовыми. – Пришел навестить больного.

– Навестил? А теперь иди своей дорогой. За апельсины спасибо – И он сделал попытку закрыть дверь.

Я быстро шагнул вперед и, легко отстранив Бермана, оказался в просторной прихожей.

– Лева, так не поступают с друзьями. Я ведь сказал – нужно побазарить.

– Стас, это хамство… – начал было Лева, но я его перебил.

– Если причина твоей болезни та, что я думаю, то ты в большой опасности. И ради бога, не лепи горбатого хоть передо мной. Закрывай дверь и ставь чай. Разговор может быть длинным и не очень приятным.

Лева посмотрел на меня, как рублем подарил. Но дверь все же замкнул и решительно потащил меня на кухню. Однако, я уже почуял, что стою на верном пути. След был свежий, горячий и пах дорогими французскими духами.

Кроме чая, оказавшимся крепким бразильским кофе, Лева угостил меня и хорошим армянским коньяком. Правда, он, вместо солидной тары, поставил какие-то серебряные рюмки-огрызки, похожие на наперстки, но я, не мудрствуя лукаво, быстро поменял свою на небольшой бокал. Маэстро лишь скривился негодующе, однако бурлящие в глубине души негативные эмоции не высказал.

Выпили, покурили. Помолчали. Лева сидел будто на горящих угольях; его так и подмывало дать мне пинка под зад и выпроводить восвояси.

– Что ты хотел мне сказать? – наконец не выдержал затянувшейся паузы Берман.

– А то, что двум мужикам, когда в доме находится дама, неприлично игнорировать ее присутствие. Тем более, если они пьют кофе и закусывают коньяком.

Леву, казалось, хватил удар. Он смотрел на меня, беззвучно открывая и закрывая рот, но вместо слов из его горла слышалось лишь сипение.

– Как… Откуда?.. – наконец прорвался хрип, закончившийся кашлем.

– От верблюда. – Я ухмыльнулся, довольный произведенным эффектом. – Элла! – я врубил свой голос на полную мощность. – Присоединяйтесь к нам. Здесь все свои, к чему буржуазный политес?

Она и впрямь была решительной и мужественной девушкой. Появившись на пороге кухни, Элла одарила меня ослепительной улыбкой и непринужденно уселась рядом с Левой, показав мне свои ну просто офигенные ножки аж до того самого места, откуда они растут. Картина, прямо скажу, была впечатляющей. У меня даже пульс участился.