– Стас… – Я церемонно склонил голову, вызвав у Левы пароксизм ревности. – Большой поклонник ваших талантов.
Она рассмеялась – как серебро по полу рассыпала.
– Лева, он такой чудной… – Девушка прильнула к Берману так, как это умеют делать большие профессионалки.
Неужто она не участвовала в постановке на квартире Храпова и ей незнакома моя личность? В это мне почему-то верилось с трудом. Но если Элла играет, то она и впрямь очень серьезный противник, несмотря на свою женскую сущность.
– Да, ребята, я очень чудной. А сегодня ну просто записной комик. Есть предложение вмазать грамм по сто. Для хорошего разговора… – Я испытующе заглянул в черные глаза девушки.
Однако в них я прочитал лишь обычное женское кокетство и абсолютную невозмутимость. Ну и штучка…
Мы выпили и зажевали лимонными дольками. Лева сразу же задымил, как паровоз русского умельца Черепанова; Элла тоже закурила длинную и тонкую сигарету. Она все так же безмятежно смотрела на меня несколько увлажнившимися от спиртного глазами и нежно теребила остатки волос на голове Бермана.
– Что ты там трепался насчет опасности? – осторожно спросил Лева, бросив быстрый взгляд на девушку.
– Разве? – почти натурально удивился я, и заметил, как Элла, которая, похоже, не слышала наш разговор в прихожей, вдруг изменилась в лице.
– Стас, не тяни кота за хвост! – рассердился Берман. – Говори, с чем пришел, и катись. Сам видишь, – он обнял Эллу за талию, – мне не до тебя.
– А на дорожку? – Я критически посмотрел на опустевшую бутылку. – Не забывай, Лева, обычаи своей первой родины… или второй? Извини, я немного путаю грешное с праведным.
– Вот сукин сын… – Берман полез в шкафчик за доппайком. – Ты, Стас, если раскалываешь клиента, то всегда на полную катушку.
– Что, жаба задавила? – спросил я, посмеиваясь. – Или зарплату зажали? Не жмись, все там будем…
Верно говорят: не буди нечистого, когда он спит. Несмотря на то, что атмосфера вполне дружеского застолья располагала к безмятежности, все мои чувства были обострены до предела. Возможно, на меня дурно влияла сияющая, нежная дива, угнездившаяся возле размякшего от ее близости Левы. Я видел милую танцовщицу в несколько иной ипостаси, а потому все эти женские штучки с улыбочками, томными, многообещающими взглядами и ужимками на меня не действовали. Я был на охоте, притом пока не знал, кем являюсь – стрелком или дичью, а потому старался не обольщаться покоем, готовым в любой момент разбиться вдребезги как мой хрустальный бокал.
В прихожей явно кто-то был. Не знаю, каким макаром открыли замок – все было проделано совершенно бесшумно и быстро, но легкий и уже знакомый скрип входной двери подсказал мне, что на дорожку придется пить в другом месте. Если вообще придется…
Все, что я успел сделать, так это мигом вскочить и спрятаться за громоздким старинным буфетом. Лева даже не успел спросить, что стряслось, как в кухню ввалились два хмыря в масках и с "дурами" в руках. Я сразу понял, что они готовы стрелять без всякого базарвокзала, а потому буквально взорвался. Я их смел, как ураган осенние листья, и пока они, ошеломленные таким невежливым приемом, пытались встать на ноги, отмерил каждому по страшному удару; и на этот раз руку мне сдерживать почему-то не хотелось. Надоело изображать из себя кролика!
Но был и третий. Я знал о его присутствии, нутром чуял, а потому схватил со стола кухонный нож и когда он возник в дверном проеме, метнул его наугад, мысленно моля всех святых, чтобы меня не подвела моя былая сноровка и не приспособленных для таких кровожадных действий предмет домашнего обихода.
Мне повезло. Я попал. Правда, не совсем так, как мыслил, но все же вполне прилично.
Уже падая, этот гад нажал на спусковой крючок пистолета с глушителем и несколько хлопков, завершившихся звоном разбитого оконного стекла, возвестили нашей дружной компании о благополучном финале драмы, едва не переросшей в трагедию. Схватил пистолет, оброненный одним из налетчиков /скорее, киллеров, мелькнула в моей голове не совсем уж глупая мысль/, я выскочил в прихожую, но там больше никого не было.
Захлопнув приоткрытую дверь и задвинув засов – эх, раньше бы это сделать, когда я только пришел… – и быстро вернулся на кухню, по ходу вырубив ударом ноги живую "мишень" с ножом, торчащим из груди. Клинок вонзился неглубоко и клиент больше пострадал от шока, нежели от пореза; он сидел под стеной и всхлипывал, боясь даже двинуться. Я был уверен, что этот незадачливый мудила встанет на ноги уже завтра – естественно, при хорошем врачебном уходе.
ebooksa