Кровь за кровь

22
18
20
22
24
26
28
30

Я, понятное дело, не стал сообщать им об истинной причине моего требования по поводу написания заявления. Мне эта бумага была нужна как воздух. Ведь именно я оказался в квартире Храпова в очень неподходящее время и именно на мне пока висело обвинение в убийстве. А чалиться за других – увольте. Своя рубаха ближе к телу…

Провожая меня, дед Артем бурчал:

– Вот так завсегда: явился, как красное солнышко в зимний день на несколько часов – и унесся перекати-полем. И в кого ты такой непоседливый удался?

– Артем Тарасыч, дорогой мой, я так тебя люблю и так скучаю по тебе… – Я обнял деда. – Но жизнь вносит свои коррективы. Надо. Обещаю приехать зимой на охоту. На целую неделю. Да что там обещаю – клянусь… – И подумал: "Если жив буду…" Дед крякнул в досаде и поцеловал меня по русскому обычаю – троекратно. Удивительно, но он очень любил, когда я кликал его по имени-отчеству. Наверное, ему казалось, что таким макаром я проявляю к нему не только родственные чувства, но и огромное уважение – как к патриарху нашего рода. Впрочем, так оно и было.

– Деда, эту "дуру" дарю тебе на память. Только людям ее не показывай. – Я вручил ему помповое ружье, которое изъял их обращения вместе с "восьмеркой", и патроны. – И еще одно: вдруг здесь появятся нехорошие люди – стреляй, долго не раздумывая. Они ни тебя, ни моих друзей не пощадят.

– Станька, ужель так все сурьезно?

– Еще как серьезно. Ну, ничего, прорвемся. Из дому выпускай их только вечером, по темноте. И проследи, чтобы даже соседи их не видели.

– Это можно. Не впервой…

"Восьмерка" пожирала шоссе как мифический дракон. Только начало светать, дороги были еще пусты, и я гнал, словно сумасшедший. Мне край нужно было посоветоваться с Платом. События нарастали словно катящийся с Эвереста снежный ком, и я очень боялся, что он погребет под собой и меня, и Леву с Эллой, и наше О.С.А.

Вдогонку мне летел розовый прозрачный рассвет.

Глава 19. ЛОЖЬ ВО СПАСЕНИЕ

Я успел вовремя. На часах была половина десятого, когда я, с воспаленными от бессонницы глазами, ввалился в нашу контору. "Восьмерку" мне пришлось отогнать на противоположный конец города, где я ее и оставил, припарковав среди двух десятков машин, стоящих возле какого-то завода, а сам добрался на работу на перекладных – автобусом и двумя трамваями.

Плат, красный от злости, едва меня не съел.

– Где тебя нечистый носит!? – набросился он, едва я переступил через порог. – Не мог позвонить и предупредить!?

– Не мог! – огрызнулся я и плюхнулся на диван. – Кофе… Чашечку кофе… Марк, ты меня слышишь!?

– Я тебе что, половой!? – Маркузик выскочил из своей кельи с воинственным видом. – Подай, принеси, чего изволите-с… Совсем оборзел.

Плат вдруг успокоился. Он смотрел на меня с тревогой и пониманием. Мы так хорошо изучили друг друга, что нам не нужно было лишних слов. Видимо, Серега сообразил, что я не просто где-то болтался, а явился с очень важными новостями.

Я поднял на него глаза и кивнул. Плат остро взглянул на злого, как черт, Марка, строго сдвинул брови и тихо пощелкал пальцами. Тот недоуменно прищурился, но тут же, сообразив, что хочет сказать Серега, поторопился вернуться в лабораторию и спустя несколько секунд принес свою "глушилку".

Я заговорил лишь тогда, когда на панели миниатюрного электронного генератора зажглась зеленая лампочка и раздался едва слышный зудящий звук.

– У нас опять серьезная проблема. А ты, – обратился я к Марику, – кофе мне все-таки свари. Свой, фирменный. Будь добр. За мною не залежится. Я бодрствовал всю ночь.