– Очень просто. Как это делают все порядочные женщины, которых семейная жизнь достает их до печенок. Взяла чемодан со своими вещами, ребенка – и была такова. Уехала в неизвестном направлении. И с той поры о ней ни слуху, ни духу.
– У Зойки был ребенок?
– Ты удивлен, значит знаешь?..
– Да, кое-что слышал, – вынужден был я признаться.
Действительно, родители мне рассказывали, что Зойкин первенец умер еще в роддоме, и врачи по какой-то причине запретили ей иметь детей.
– Она все-таки решилась рожать, – продолжала Галюня. – Да и Зяма настаивал. Зойка родила в Германии, в какой-то дорогой клинике. У нее девочка, ей семь лет.
– Значит, Зяма жил один…
– Последние полгода.
– А до этого?
– Ну, у него было женщин – не перечесть. Как Зойка ушла, так он словно с ума спрыгнул. Почти каждый день новая.
– А что послужило причиной их развода?
– Официально они не разводились. Зойка просто сбежала. Что касается причин… – Галюня посмотрела на меня долгим серьезным взглядом. – Главной причиной развала их семьи был ты.
– Не понял… – Я глупо захлопал ресницами. – С какой стати? Я не общался ни с Зямой, ни с Зойкой более двадцати лет. Она для меня умерла.
– Не будь таким злопамятным и жестоким.
– Не буду. И тем не менее, это так.
– Все эти годы она продолжала любить тебя, Стив, – проникновенно сказала Галюня.
– Поздно, Маня, пить "Боржоми", когда почки отвалились, – зло сказал я. – Мне ее любовь, как тебе, надеюсь, известно, боком вышла.
– Какие вы, мужики, глупые… Ну ошиблась она по молодости, так что теперь, казнить ее нужно?
– Из-за этой "ошибки" я ходил на грани между жизнью и смертью шесть лет, – сказал я глухо. – Кто бы меня пожалел…
– Прости, Стив, но я говорю то, что думаю.