– Мне говорили…
– Ладно, пусть их. Не об этом речь. Ты можешь составить мне протекцию?
– В смысле?..
– Позвони своему приятелю-начальнику из лесной охраны и скажи ему, что я твой друг, надежный человек и чтобы он отнесся ко мне с доверием. Это несложно?
– В принципе, нет… – Кир был озадачен. – А зачем он тебе?
– Надо, Кир, надо. Ты уж извини, но пока я не могу это сказать.
– Все темнишь, темнишь…
– Боюсь вспугнуть удачу. Сказанное слово – что гром в утренней тишине. Оно может достигнуть чужих ушей раньше, чем я доберусь до головы, к которой они прицеплены.
– И то верно… А откуда я должен звонить? Ведь мой телефон отключен. Между прочим, с твоей подачи.
– Позвонишь с телефона-автомата.
– Но для этого придется выйти на улицу…
– М-да… Верно. Слушай, а как насчет твоих соседей? Ты, случаем, с ними не в ссоре?
– На фиг они мне нужны. Я с ними не общаюсь.
– Придется пообщаться, – сказал я жестко. – Скажи, что твой телефон накрылся.
– А мобилка?
– И она тоже. По пьянке можно потерять все, что угодно.
– Однако… хорошо ты обо мне думаешь…
– Я ничего не думаю. А соседи знают, что ты ведешь веселый образ жизни. Так что любое твое объяснение примут за милую душу. К тому же (я в этом уверен) им очень даже хорошо известно, что сосед у них – гениальный художник.
Сознаюсь, тут я подпустил Кир Вмазычу леща. Творческие люди очень падки на лесть и похвалу. Увы…
Меня оправдывало лишь то, что я сказал почти правду. Кир и впрямь был незаурядным художником.