Земля войны

Ахмед сказал, что будет через час.

Он действительно подъехал через час, вместе с кортежем Гамзата Асланова, которого он всегда сопровождал. Хаген молча смотрел, как целая вереница бронированных автомобилей залетает в ощерившиеся снайперами ворота.

Взорвать Гамзата Асланова принятым в республике способом – то есть с помощью фугаса, установленного в припаркованной у обочины машины, не было никакой возможности, и это было ясно даже младенцу. Во-первых, в машине Гамзата все время работал блокиратор радиовзрывателя, а на всем протяжении его следования на крышах домов выставляли снайперов, которые могли бы заметить человека с проводами. Во-вторых, кортеж Газмата всегда включал два-три одинаковых «Мерса», и было совершенно непонятно, в каком из них едет Гамзат. Кроме этого, очень часто бывало так, что весь кортеж оказывался липой. Он мчался, завывая и свистя, по главной улице города, – а в это время Гамзат принимал гостей у себя в бункере.

Хаген прождал еще полчаса, и наконец Ахмед вышел за ворота и сел к нему в машину.

– Какого черта ты приперся сюда? – спросил Ахмед.

– Я приехал сказать, что за то, что ты просишь сделать, двести тысяч мало, – сказал Хаген, – мне нужно триста тысяч.

– У тебя нет выбора, – сердито ответил Ахмед.

– Послушай, мне даже за Ахвердилава заплатили двести тысяч, а тут я рискую, можно сказать, не головой, а всем, чем можно и чем нельзя.

– Ну хорошо, триста, – с досадой сказал Ахмед. Про себя он подумал, что на этот раз Хагену вместо оплаты все равно достанется пуля.

– Сто штук вперед.

Тут Ахмед стал ругаться по-настоящему, но ничего поделать было нельзя. Он плюнул и велел Хагену заехать в резиденцию. Та м он посидел в машине, а Ахмед через пять минут принес ему сто тысяч.

– Отваливай побыстрей, – сказал Ахмед, – и делай, что обещал.

* * *

Спустя три часа, когда в резиденции Гамзата оставался только он и его охранники, двухтонная ракета с фугасной боевой частью стартовала из недостроенного дома в двадцати пяти километрах по взморью.

Аппаратура машины позволяла самостоятельно осуществить топографическую привязку к местности; идеальная точность наводки была обеспечена Хагеном в тот момент, когда оператор привязался к передатчику, установленному в багажнике подъехавшей к резиденции «Шестерки».

На конечном участке траектории ракета пошла вертикально вниз, и головная ее часть разорвалась в тот момент, когда вошла в соприкосновение с желтым двухэтажным зданием, сцепленным с основанием скалы.

Удар ракеты, предназначенной для поражения важных малоразмерных целей, включая глубоко зарытые в землю штабные бункеры, был ужасен.

В радиусе ста метров взрывная волна снесла все, включая три забора, автобус с ОМОНОм и гаражи, где томились два свежих «Порше-кайенна» и тюнинговый «Корвет» за семьсот тысяч долларов. Катер, болтавшийся на причале, порвало в лоскутья. БТР в загончике из бетонных плит поставило на попа, а сами плиты зашвырнуло в море.

Конюшня, где среди прочих лошадей стоял подаренный только что Гамзату чистокровный арабский жеребец, превратилась в конский фарш со щепками. В соседнем частном домике – за четвертой бетонной стеной – обвалилась крыша, и под этой крышей мертвые люди продолжали пить чай.

От белых мраморных колонн фасада не осталось ни осколка больше наперстка. В доме погибли семьсот костюмов от «Гуччи» и «Валентино», девятьсот пятьдесят галстуков и две тысячи семьсот пар обуви. Гамзат был совершенно помешан на обуви: ее ему изготовляли вручную, и он никогда не надевал одну пару дважды.

При взрыве погибли двадцать три человека.