Сухопарый, высокий вице-премьер жестом отослал помощников, положил на стол для совещаний небольшую белую папку, отодвинул стул и сел. Заур Кемиров сел напротив.
– Скромная обстановка, – сказал Углов, рассматривая зеленый флаг с черным волком.
– Я не люблю роскошь.
Светло-голубые глаза московского гостя задумчиво сузились.
– Ну да, мюрид не должен обращать внимание на мирское, – сказал вице-премьер. – Ведь вы – мюрид? Этого… Загир-эфенди, да?
– Мюрид – это просто ученик, – ответил Заур Кемиров, – у Загир-эфенди более тысячи мюридов. Я недостоин того, чтобы им быть.
Тогда вице-премьер протянул бывшую с ним папку Зауру и сказал:
– Есть свидетели, которые считают по-другому.
Заур открыл папку и стал читать показания Шапи Чарахова. Вся краска сбежала с его лица, когда он представил себе, что заставило Шапи их дать. Но он дочитал их до конца, спокойно отодвинул от себя и сказал:
– Два дня назад ваша охрана вместе с моим братом ездила по городу и выбирала места для снайперов. Вряд ли бы вы это допустили, считай вы эти показания правдой. Это ложь, и вы это прекрасно знаете.
По белому, невыразительному лицу вице-премьера скользнула едва заметная усмешка.
– Сколько вам стоила реконструкция завода, Заур Ахмедович?
– Сорок миллионов долларов.
– Вы вернули кредиты?
– Я их не брал.
– И сколько вы заработали за последний год?
– Слишком много, чтобы стать мюридом Загира-эфенди, Иван Витальевич.
Ответ вице-премьеру не понравился. Он замолчал. Пальцы его почти бесшумно перебирали листы в белой папке. Наконец он вытащил один из листков, и Заур предположил, что это будут снова чьи-то показания. Однако Кемиров ошибся.
– Мои друзья, – сказал вице-премьер, – решили продать в Москве два торговых комплекса общей площадью сто двадцать тысяч квадратных метров. Один у кольцевой дороги, другой – пассаж на Садовом кольце. Один стоит двести пятьдесят миллионов долларов, другой – пятьсот. Это налаженный бизнес с хорошими управляющими. Он не требует ежедневного досмотра. Я хочу, чтобы вы купили эти компании.
Заур ошеломленно улыбнулся.