Паром «Викинг», отойдя от бетонного пирса шведского порта Гётеборга, взял курс на Копенгаген.
Рамзан Макушиев, расстелив на полу своей каюты маленький коврик, исправно отбивал поклоны, неразборчиво бормоча суры из Корана. В своем далеком детстве Рамзан был отличником, первым учеником в школе, примерным пионером и даже лихо отплясывал национальные танцы в Грозненском Доме пионеров. В дальнейшем он видел себя великим танцором, как знаменитый земляк Махмуд Эсамбаев. Но судьба распорядилась по-другому. Сначала он записался в народное ополчение, и был готов умереть за независимость Ичкерии, а после Первой войны смелый и кровожадный воин стал главным палачом шариатского суда. К тому времени Рамзан превратился в религиозного фанатика, напрочь позабыв свое пионерское детство.
Наконец вечерний намаз закончился. Поднявшись с колен, Рамзан уложил рулон молельного коврика в свою дорожную сумку и наконец почувствовал себя легко и свободно. Выйдя из однокомнатной каюты люкс и заперев дверь на ключ, расслабленной походкой прошел к лестнице. Сейчас ему предстояло спуститься на три палубы ниже, где в четырех каютах эконом-класса разместились восемь боевиков, с которыми он должен был из Швеции вернуться в Данию по экстренному вызову Аслана Баулина. А потом им предстоит возвращение на Кавказ, в родную Чечню. Рамзан отдавал себе отчет в том, каких усилий и сколько пролитой крови им будет стоить проведение задуманной операции. Но это необходимо, в противном случае им уготована судьба марионеток в чужих руках. А так появлялась реальная возможность стать официальным «правительством в изгнании», это почти что статус. За это стоило рискнуть.
Спускаясь по широкой лестнице с ярко-красным ковровым покрытием, Рамзан едва не столкнулся с поднимающейся ему навстречу группой мужчин. Трое атлетически сложенных парней, о чем-то оживленно переговариваясь, поднимались на палубу люкс.
Макушиев сделал шаг в сторону, пропуская троицу, и равнодушным взглядом скользнул по их лицам. Неожиданно в его мозгу словно блеснула вспышка фотоаппарата, высвечивая знакомое лицо.
Чеченец непроизвольно дернулся, уставившись на физиономию одного из парней. Мужчины продолжали подниматься, не прерывая разговора. Только от чеченца не укрылось, что тот, кого он узнал, скосил на него свой взгляд.
Дав незнакомцам время подняться наверх и свернуть на палубу, Рамзан почти бегом бросился следом. Осторожно выглянул из-за угла, пытаясь проследить, в какую каюту вошли молодые люди, потом со всех ног бросился вниз.
Закрыв за собой дверь каюты, Александр Звягин озабоченно произнес:
– Мужик, которого мы встретили на лестнице… я его узнал, это Рамзан Макушиев.
– То есть? – недоуменно посмотрел на него Пелевес, до этой минуты он был полностью поглощен своими размышлениями. Выполнив блестяще первую часть задания адмирала Бастагина, вторую выполнить он вообще не смог. На пароме «Викинг» они оказались не случайно, предстояло ликвидировать пассажирского помощника Якубуса дер Кунца, агента военно-морской разведки России под оперативным псевдонимом Бедуин. Источника информации о золотом запасе. Провести ликвидацию с технической стороны было вовсе не сложно, Пелевес владел великим множеством способов умерщвления людей еще по службе в спецназе ВМФ. Сложность оказалась там, где ее никак не могло быть. Пассажирский помощник несколько недель тому назад взял отпуск и все причитающиеся ему отгулы, и благополучно укатил в неизвестном направлении, и на паром вернется не раньше, чем через полгода. Утешало в этой патовой ситуации одно – к тому времени, как Бедуин вернется для несения службы, на Кавказе все давно будет закончено. «Если Геннадий Викторович решит его мочить, значит, вернусь и зачищу», – наконец решил для себя Сергей. А пока он с группой морпехов, совершив морской круиз, возвращался в Данию, где им был подготовлен канал отхода.
– Что ты сказал, Саша? – переспросил Пелевес.
– На пароме Рамзан Макушиев, чеченский боевик, палач шариатского суда, – терпеливо повторил Звягин.
– Ни фига себе, – лицо снайпера искривила ухмылка.
– Ты не ошибся? – как можно спокойнее спросил капитан третьего ранга.
Александр молча покачал головой, потом добавил:
– Он меня тоже узнал. В начале Второй чеченской кампании мы его стреножили под Грозным. Правда, тогда еще не знали, что это за зверь, отправили в «фильтр», а когда выяснили, кто угодил в силки, его и след простыл. Абреки выкупили у «вованов».
– Вот это завербовали барыгу, – сделал вывод Овсянников, заподозрив в измене новоиспеченного агента.
– Да нет, – отмахнулся от него Пелевес. – Если бы нас сдал Крук, чечены мочили бы не на судне, а в более укромном месте. И тем более не подставлялись бы так глупо. – Голос его звучал тихо и задумчиво. – Скорее всего, это ирония судьбы, тот самый случай, который при планировании любой операции ни одна самая умная голова или самый скоростной компьютер просчитать не в состоянии.
– Что будем делать? – как можно спокойнее спросил Звягин. У него, как у бойцового пса перед дракой, от напряжения дрожали мышцы.
– Этот чебурек на пароме, конечно же, не один. Иначе не пялился бы на тебя, – продолжал вслух размышлять Сергей. – И наверняка все при стволах, ибо абрек без ствола – не абрек.