– Сходи к Лейле Исламовой.
– У меня денег не хватит покупать дорогое пойло еще раз, – недружелюбно отрезал Марковцев.
– Да нет, ты сходи, ну? – Каспийский «важняк» с кавказской прямотой смотрел на московского гостя.
– Она твоя родная сестра? – не хотел успокаиваться Марковцев, уже с неприязнью глядя на Ислама, наливающего коньяк в бокал.
– Она эксперт-криминалист, – пояснил Ислам, – снимки делала с места происшествия, может, что заприметила. У нас люди не без глаз, поговаривают, любовниками они были с каперангом.
Ну хоть одно нормальное слово вылетело из этой коньячной бочки.
– Сомневаюсь, что они у вас не без глаз. Давай адрес подруги.
– Да тут она, – Ислам мотнул головой, – за углом живет.
– И все? Живет прямо за углом? Спально-мешочный район?
– Третий дом от прокуратуры, – уточнил следователь. – Спросишь Лейлу, тебе ее всякий покажет.
– «Всякий...» Нормально. Большое адресное бюро. – Марковцев уже не упорствовал, а злился на себя, на задание, которое ему всучили от имени родной организации. – Неудобно без подарка. – Не обращая внимания на щербатую улыбку «важняка», Сергей запустил руку в картонную коробку и вытащил бутылку купленного им же коньяка.
Направляясь по очередному адресу, Марковцев прокручивал в голове бесценную во всех смыслах информацию, которой напичкал его полковник 5-го управления ГРУ Мещеряков. Возможно, Джавгар Аль-Шахри вычислил в своих рядах человека, который работал на военную разведку и передал Бондареву секретные материалы. Джавгар убивает Бондарева. По каким-то причинам он уверен, что каперанг не передал данные начальству. Наверное, готовое к отправке донесение находилось либо дома у начальника разведки, либо в штабе, в его личном кабинете.
Марку не зря посоветовали обратить внимание на Джавгара Аль-Шахри и его деятельность в Дагестане. Еще и потому, что, по словам Мещерякова, «...сопоставили убийство каперанга и смерть одного из приближенных Джавгара Аль-Шахри». Это нить, за которую можно было уцепиться. Поскольку приближенный по имени Магомедали Алиев последнее время, буквально до последних минут своей жизни работал на военную разведку и готовил материал на какую-то акцию Аль-Шахри, но до конца не мог понять смысл активизации египтянина. Что-то готовилось (удивительно, что от ценного агента поступала такая бестолковая информация), возможно – теракт. Уроженец Египта за последний месяц дважды выезжал в Иран. К нему приезжали люди, которых агент Алиев не знал и не сумел выяснить их личности.
Вообще Марк считал, что расколоть этого долбаного Джавгара Аль-Шахри проще простого – вломиться к нему в дом, сунуть ему в обе ноздри по крупнокалиберному стволу и заставить говорить «ничего, кроме правды». А перед этим расстрелять всю его охрану.
Марковцев, брезгливо нажимая на засаленную кнопку звонка Лейлы Исмаиловой, возненавидел и имя Джавгар, и Разведывательное управление Главного штаба ВМФ РФ в целом[8].
2
Дверь открыла симпатичная женщина лет тридцати в неизменной косынке, завязанной, как и у многих восточных женщин, на затылке. Глаза темные, с притаившимся в них испугом. Марк научился распознавать, когда человек, у которого есть что скрывать, пугается просто вида незнакомца, а когда его страх просто невозможно унять. Исмаилова стояла в дверях, не выдерживая его взгляда, комкала в перепачканных мукой руках полотенце и не знала, приглашать ли его войти. И вообще, как тогда, в паузах оперативной съемки, не знала, что делать.
– Лейла? – Произнося это имя впервые в жизни, Сергей почувствовал себя беззубым. Лейла... Не имя, а какое-то название, оно переваливалось через губу и стекало по подбородку, казалось безвольным, легкомысленным, как припев в глупой песне: ла-ла-ла. Наверное, его легко произносить с полным манной каши ртом.
Первое впечатление об этой женщине оказалось смазанным и расплывчатым. Но то было рождено настроением, которое Марк буквально почерпнул в кабинете «коньячной бочки».
– Да, – с небольшой задержкой ответила хозяйка.