– Да, там есть подсобная комната.
– Уж не пользуешься ли ей ты с этой медсестрой?
– А вот это, Вова, уже моя профессиональная тайна.
Афанасьев улыбнулся:
– Ты там случку не устраивай, не успеешь, мы быстро разговор закончим.
– Чего так? С полчаса можешь спокойно пообщаться со своим узбеком.
– И не надейся, потом трахнешь сотрудницу, а нам потребуется от силы минут пять.
Бондарь вздохнул:
– Как скажешь, ты же платишь.
Полковник спросил:
– Как и когда ты выведешь меня оттуда?
– Сразу после перевязочной Усмана доставят в палату. У нас наступает тихий час по распорядку. Менты в это время обедают. Пищу им приносят одновременно, и принимают они ее в палате. Вот тогда ты и покинешь отделение.
Афанасьев задумался, его поторопил Геннадий:
– Ну чего еще?
– К Усману недавно, вчера, кто-нибудь приходил? Не считая следствия?
– Были. Родственники из Самарканда. Но им не позволили долго рассиживать. Все одно этого Усмана послезавтра на выписку.
– Отлично, Гена! Держи шестьсот долларов, пошли в отделение.
Вскоре Полковник оказался в перевязочном кабинете, в обществе женщины лет тридцати, обладающей каким-то вампирским, блудливым взглядом. Казалось, скажи ей – раздевайся, и она тут же сбросит с себя халат, под которым, и это было заметно, нижнего белья не просматривалось. Но Афанасьев не сказал ей ничего, только поздоровался. Сестра что-то буркнула в ответ, нагнулась так, чтобы оголить ноги до ягодиц, что-то выискивая в шкафчике. Полковник отвернулся от нее, подошел к окну, открыл форточку, закурил.
Сестра сделала замечание:
– У нас здесь не курят!