– Ну а теперь, дорогая, приготовься, сейчас тебе предстоит не только любоваться роскошью, но и выбирать, покупая все, что понравится!
– Судя по тому магазину, представляю, какие цены здесь!
Аркадий развернул пакет с долларами, располовинил его.
– Цены нас, любимая, ни разу не волнуют! Ты у меня принцесса, а особа такого уровня и должна выглядеть соответствующе. А деньги?.. Это пыль! Для моряка!
– Ты же не моряк!
– Люда! Это же поговорка!
Женщина как-то жалобно взглянула на Гурова:
– Может, не пойдем туда, Аркаш? Купить все необходимое можно и на рынке. Там и дешевле, и привычней как-то, а?
– Ты прекратишь пререкаться с мужчиной, с мужем, в конце концов... будущим!
Люда сначала улыбнулась и все же, тяжело вздохнув, вышла из машины.
Покупки, которые делал Аркадий, потрясли Людмилу. Во-первых, он украсил ее драгоценностями в ювелирном отделе. Красивые, дорогие костюмы, платья, белье, обувь, верхнюю одежду, даже норковую шубу, несмотря на сезон, он покупал сразу же. Как только Людмила говорила, что они нравятся ей. Все это немедленно оплачивалось и складировалось в огромные фирменные баулы. Около них собралась куча менеджеров, все предлагая и предлагая товары. И Гуров покупал. Менеджеры даже баксы сами бегали меняли на рубли.
Себе он не купил ничего.
Работники магазина помогли отвезти на тележках покупки до стоянки, и пока они под надзором Людмилы укладывали их в багажник и на заднее сиденье, Аркадий сходил в продовольственный магазин. Вернулся с двумя большими сумками, из которых выглядывали горлышки шампанского, коньяка, вина... Продукты также были уложены на заднее сиденье. Людмила стояла рядом с машиной и смотрела на Гурова. Он заметил ее взгляд, спросил:
– Что-то не так, Люда?
– Это не сон, Аркадий?
– Ущипни себя, проверишь! Лично я уверен, что не сон.
Женщина задумалась, пытаясь что-то просчитать, бросила это занятие и спросила:
– Сколько же денег ты потратил на меня?
– Намного меньше, чем следовало бы. И не надо их считать. Главное, чтобы тебе все понравилось. А деньги? Это же бумага! Живем мы один раз, и кто знает, сколько нам отведено в этой жизни.
Последнюю фразу он произнес почти про себя, так, чтобы ее не услышала Люда. Она не услышала.