– Не угадал ты, сержант-шеф Кузнецов! А в наказание за свою недогадливость... Вези-ка ты меня к лифту, старлей, помоги лейтенанту Савелофф, салага!..
...С того дня выздоровление Андрея понеслось семимильными шагами... Плохо это было или хорошо, но теперь в госпитале привыкли к тому, что «всю эту компанию» постоянно видели вместе – капитан-«полумумия», личная сиделка-лейтенант и двое, озабоченных не на шутку друг другом, сержантов-переводчиков...
...30 июля Андрей объявил своему лечащему «Колобку», что он выписывается из госпиталя.
Шуму это заявление подняло, конечно, немало, но Андрей, который теперь только тем и был занят, что ходил на собственных ногах и преуспел в этом деле, был тверд как гранит:
«Хватит мне тут ошиваться без толку! Больше не могу! Хочу во взвод, в родную казарму! Я сказал!»
Последнюю фразу Андрей попросту «одолжил» у незабвенного капитана Жеглова. И этот жест! Указательным пальцем в землю! А что? Чем он был хуже?! Да и тоже капитан, и не просто, трижды уже...
В общем... Его выписали...
И зря, если честно... Слаб он был еще. Слаб, как месячный телок!.. Шутка ли сказать, но преодоление пятидесяти метров от главного входа в госпиталь до «Хаммера», который прислал за ним генерал Жерарди, узнав о его решении выписаться, заняло около десяти минут, с «перекурами», и два часа «полного отруба» – все то время, пока джип добирался до Абажеля!..
Но... Несмотря ни на что, силы к капитану возвращались... Как и память... С помощью теперешней его «свиты»...
Жизнь шла своим чередом...
Андрея, по правде говоря, не пустили жить в казарме – слишком уж это было бы сурово... Теперь он «жил» в отдельной, суперкомфортабельной, «генеральской» палате медико-санитарного батальона на территории Абажеля. В двухкомнатной палате! Такого никогда не было и не будет, наверное, на всей территории СНГ... Вторая комната предназначалась, видимо, для тех родственников, которые пожелали бы быть рядом с «генералом» до момента его выздоровления. Просто отдельная комната, с телевизором, холодильником и двуспальным диваном... Эту комнату «наглейшим образом» узурпировали его сержанты-переводчики... А лейтенанту Савелофф внесли отдельный диван и установили его так, чтобы она могла в любой момент «контролировать сон больного»... В общем... Выздоровление Андрея шло полным ходом...
Да и друзьям теперь было проще навещать своего командира.
Здесь он провел три недели, за которые очень многое вспомнил, вернее, узнал заново с помощью рассказов друзей.
Он узнал, что тогда, 3 июля, когда его свалил с ног среди дня третий приступ малярии, они все же вышли к перевалу Уальянго. Но вышли не так, как рассчитывал Стар, к полуночи, а только к утру следующего дня – Андрей в своей горячечной невменяемости висел тяжеленными «гирями на ногах» всей группы, да и ночная метель совсем не помогала быстрому ее движению. А на перевале группу все же догнали командос Каймана...
– Хрен его знает, Андрюха, как он это сделал! – рассказывал ему тогда Павел. – То ли у него действительно есть такие суперследопыты, что раскусили маневры нашей отвлекающей группы, то ли у него на самой границе была пара-тройка взводов, так, на всякий пожарный, то ли с перепугу перед доном Алесандро... Не знаю! Но достали они нас именно тогда, когда мы под утро добрались до седловины Уальянго...
– Ну, и чего было?
– А чего... Мне, в общем, тоже повоевать немного захотелось... А то все ты да ты! А я, как твой «замок», уже почти два года на подхвате!..
– И ты, майор, наглейшим образом воспользовался тем, что остался в группе старшим по званию! – улыбнулся Андрей.
Сердиться и надувать щеки теперь не было уже никакого смысла – победителей, как известно, не судят.
– А ты, типа того, что никогда этого не делал! – улыбнулся в ответ Павел. – Конечно, воспользовался! Что я, рыжий, что ли? Или правильнее тебя?!
ebooksa