Он словно осекся. И было на чем. Он был бы рад, если бы фраза была пусть не длинной, но законченной: «Сидела бы дома в Вашингтоне с детьми». Он хотел детей. Дайана – нет. Она все время твердила: «Надо пожить для себя». – «А потом для кого?» спрашивал Гвидо. Она не знала ответа на этот вопрос. Последний раз Терон закончил этот вечный спор словами своей матери: «Мы хотим внуков. А вы-то детей можете?» Господи, она один в один походила на еврейку с Манхэттена.
Монро начала со слов «В этом деле есть своя подоплека», а закончила вопросом:
– Джемал догадывается о скрытых причинах в операции «Метро»?
Этот вопрос она адресовала Гвидо Терону. Тот, увлекшись своими мыслями, в ответ пожал плечами:
– Что, если это так? – Долгая пауза. – Джемал – собака при хорошем хозяине. Он может тявкнуть, оскалиться на хозяина, но никогда не укусит. Иногда полезно спускать его с поводка.
В операции «Метро» Монро была отведена особая роль. Она считалась специалистом по химическому оружию. Когда разъясняла Джемалу тонкости, на ее языке вертелось признание: «Мы заинтересованы в проведении акции. В Вашингтоне на чемоданах сидят специалисты химики и медики из лаборатории ЦРУ. После атаки на грузинский город они прилетят в Грузию и развернут в очагах заражения госпитали. Их задача – исследовать зараженный очаг в целом и пораженных людей в частности, фиксировать их состояние на каждой стадии». Дальше воображение уводило ее в «практическую плоскость». Она представляла себе цинотичные слизистые оболочки и кожу, напряженные, как перекачанные велосипедные шины, шейные вены. Больные или подопытные – неважно, дышат шумно, открытым ртом. Они сидят, упершись руками – включая в акт дыхания вспомогательную мускулатуру, и называется это «фиксированной позой астматика». Специалисты в химзащите раздевают одного, обмениваются мнением о том, как сильно увеличены межреберные промежутки жертвы зарина, как расширена грудная клетка. В дело включают рентгеновский аппарат, и на снимках видно, что нижняя граница легких опущена дальше некуда. Кто-то, исследуя легкие нанесением слабых ударов, замечает различия в звуках: «Перкуторный звук коробочный». Кто-то соглашается с ним: поражение тканей очевидно.
«Пульс частый?»
«Да, хорошего наполнения... А сейчас заметно реже, легко сжимаемый».
«Давление?»
«Снижается... Падает. Падает. Падает».
«Больной жалуется на боли в глазницах... Вы видите меня? Алло?.. У него явно выраженная гемералопия»[3].
В чем причина? Зарин выжрал из организма витамины, входящие в состав зрительного пурпура палочек сетчатки глаз?
Исследовать, исследовать, исследовать. Это так интересно. И так важно. Переоценить значимость этих экспериментов невозможно.
Прежде чем потерять сознание, больной видит свои ресницы: громадные, как частокол. Ему страшно. Его тошнит. Понос и невероятное слюноотделение приходят одновременно. Его лицо искажается. Он бьется в судорогах – сначала шеи, потом верхнего пояса, наконец – в тотальных.
Этот умер. В период судорог нарастал цианоз. Смерть наступила от остановки дыхания. Но сердце, сердце билось еще несколько минут. Удивительно.
Этот еще жив. Каскад судорог сменился расслаблением – его снова вырвало и снова пронесло. Затем наступил новый приступ судорог. Интересно, сколько он еще продержится?
Если не здесь, не сейчас, то когда и где можно наблюдать и изучать пораженных химическим оружием людей? В «Абу-Грейбе»? В Гуантанамо? А на кого переложить ответственность за эксперименты над людьми, пусть даже они маскируются под «неотложную помощь»? Здесь за все в ответе русские. Здесь пахнет настоящим геноцидом и настоящим зарином.
Ха– ха.
Монро хотелось, чтобы Джемал был в курсе всех скрытых причин. И на то тоже была причина. Она смотрела на грузина не без вожделения, будучи прекрасно осведомленной о его нетрадиционной ориентации. Эта сторона дела пробуждала в ней фантазии: Джемал знал о женщине гораздо больше, чем мужчина, а в плане секса мог переплюнуть женщину. Он знает, что ей нужно, потому что знает, что нужно ему, человеку, рожденному... воином-женщиной. Это была подсказка, и Лори Монро окрестила Джемала Амазонкой. Изучая его досье, она нашла там любопытную деталь. На плече Шавхелишвили были вытатуированы иероглифы, обозначающие: «Стоит, как гора, течет, как река». Это ли не мужское и женское начала? – спросила она себя.
Амазонка...
ebooksa