– …А в Петрограде царство террора: издан декрет, разрешающий расстреливать контрреволюционеров на месте. Выходит – стреляй кого хочешь…
– …А семинские офицеры будто б убили пассажира с поезда. В Даурии. Отобрали сперва двести тысяч. Он стал было протестовать, так его тут же и пристрелили и тело выбросили за платформу…
– …На вокзале китайцы хозяйничают. Кто из русских не понимает – колотят прикладами…
От этих разговоров на душе становилось мутно. Мелькнула мысль: а кому теперь нужна его панацея?
И вообще, не собирается ли он тушить пожар керосином?
Хлопнула дверь, ожидавшие смолкли.
Из кабинета начальника, хмурясь, вышел незнакомый поручик. Роста небольшого, черный ежик волос, нижняя челюсть сплошь в шрамах. Правая рука в непрерывном нервном движении – то волосы пригладит, то портупею одернет. А левая неподвижна – висит у груди на черной шелковой перевязи. Только пальцы видны. Пальцы, кстати, ухожены. Ногти ровные, розовые. На безымянном – колечко.
Очень знакомое.
Когда поручик подошел ближе, Павел Романович то колечко узнал. Точно такое, серебряное, он видел у Станислава Козловского – пилота атамана Семина. Особенный знак Боевой авиагруппы.
Так-так, а сей поручик-то, с перевязью – уж не знаменитый ли ас Миллер?
«Судьба», – подумал Павел Романович.
Но хмурый поручик ничего об этом не знал – шел себе к двери и задерживаться не собирался.
«Сейчас уйдет. Что, бежать следом? Смешно…»
– Вам поклон от пана Станислава, – вполголоса сказал Дохтуров, когда поручик проходил мимо.
Тот задержался, поднял угольно-черный взгляд:
– Простите?..
– Станислав Козловский, гатчинский выпускник, ныне у Семина. Просил при случае передать поклон асу Александру Миллеру. Ведь вы – Миллер?
– Точно так, – поручик чуть-чуть улыбнулся. – Мы знакомы?
– Нет.
– И как там Станислав?