– Это не беда, – заметил Николай.
– Почему?
– Потому что у меня машины нет.
– Как это – нет? – удивился Григорий. – А вон там что?
Он имел в виду машины, стоящие во дворе.
– Это не мои, – сказал Щукин, начиная понимать, к чему клонит Григорий, – это соседей… Местных… У меня-то своего жилья нет, приходится в этом домике торчать, где фраера-отдыхающие живут посезонно. А местные тут машины свои ставят, чтобы на стоянку не тратиться – тут же кругом домики, люди ходят. Угнать трудно.
Григорий ухмыльнулся.
– Тем более они все на сигнализации, – добавил Щукин.
Григорий снова ухмыльнулся.
– Постой-ка! – вдруг проговорил Николай. – Уж не собираешься ли и ты, браток, со мной ехать на Алтынную гору?
Григорий неопределенно повел плечами. Потом поскреб заскорузлой рабочей рукой затылок и сказал:
– Вообще-то да.
– Исключено, – твердо сказал Щукин, – как ты в таком виде поедешь?
– А что? – хмыкнул тот. – Там же не светский прием будет… Опять же – темно.
– Да ты ходить без посторонней помощи не можешь! – напомнил еще Щукин.
Григорий не без труда встал, прошелся по комнате и присел на кровать рядом с Щукиным.
– Могу, – удовлетворенно произнес он.
– А сломанные ребра?
Григорий скромно потупился.
– Ну… Это я того… прихвастнул. Они у меня вовсе не сломаны. Разве только одно… Короче говоря, не такая уж я развалина, какой хочу казаться. Обещал я тебе в этом деле помочь, значит, помогу. Я твоей сеструхе задолжал, а долги я привык отдавать.