Приговор воров

Он поднес к глазам подкассетник и довольно долго изучал его.

– Ни хрена не написано тут, – пожаловался он наконец, – а жаль. Мне песня понравилась, я бы себе тоже такую кассету купил.

Из динамиков доносилось что-то уже совсем неудобоваримое.

– Вот это да! – растрогался Григорий. – Вот как надо петь! Понятно?

– Понятно, – усмехнулся Щукин. – Сейчас у того вон ларька тормознем.

– Зачем это? – встревожился Григорий.

– Сигарет у меня не осталось, – объяснил Щукин. – Нужно купить.

– А-а… Это можно. А если еще и пивка пару баночек взять?..

Глава 9

Машину они оставили в овраге, неподалеку от Алтынной горы. Времени было – ровно три часа ночи, до Алтынной горы оставалось еще примерно два километра.

– Ночь нам в помощь, – сказал Щукин Григорию, – самая воровская ночь. За полметра ничего не видно. Можно вообще не прятаться. Если будем вести себя тихо, то никто нас и не заметит.

– Не заметит, – проворчал Григорий, – я сам себя не замечаю уже. Ни пса не видно… Сейчас как навернусь в яму какую-нибудь…

– Смотри под ноги, – посоветовал Щукин.

– Тебе хорошо говорить, – огрызнулся Григорий, – а мне падать нельзя.

– Почему это?

– Потому что мое тело сейчас представляет из себя один большой синяк, – сообщил Григорий. – Если я упаду, то уже не встану.

Николай хотел сказать, что коль уж он так плохо себя чувствует, то и нечего было навязываться ехать, но не сказал. Все-таки Григорий не ради удовольствия здесь находится. А если у него дурной характер, то тут уж ничего не поделаешь.

Впрочем, Григорий злится еще, наверное, и потому, что Щукин не купил ему пиво. Ну, это уже был бы совершенный маразм – какое пиво в таком серьезном деле? Этот Григорий теперь казался Щукину совсем уж бесшабашным.

«Вполне возможно, – подумал Николай, – что нам придется сложить на этой Алтынной горе свои буйные головы. Уж мне-то точно абзац наступит, если ребята меня тут обнаружат. И узнают. Как я понял, поисками Студента занимаются люди Петровича, но, может быть, их контролирует кто-то из старой гвардии».

– Надеюсь, хоть с пути не собъемся, – пробурчал еще пыхтящий рядом со Щукиным Григорий.