– Понял! Я позвоню!
Козлов положил трубку, передал Рабулло суть разговора с главой администрации.
Душман усмехнулся:
– Значит, нашли деньги? Хотя, – он взглянул на часы – вовремя не успели. Сейчас 11 часов 50 минут. Не ты, бросил бы им голов пять детишек!
– И получил бы штурм. А так, глядишь, по-хорошему, спокойно и свалим отсюда!
– Зачем ты запросил вместо имеющихся заложников офицеров батальона или ментов?
– Просто так! Пусть ищут добровольцев. Ты же можешь не принять предложение? Все это пустота, мутилово. Слушай, Мохаммед, здесь выпить что-нибудь есть?
– В буфете должно быть, но может, тебе косячку предложить? Хорошая анаша, конопля не местная, индийская.
Майор отрицательно покачал головой:
– Нет уж, спасибо, травись этой гадостью сам, а я лучше коньячку или водки!
– Это коньяк и водка отрава, а дурь – вещь!
– И тем не менее! Прикажи кому-нибудь сходить с буфет да принести, если есть, бутылку коньяка, с фужерами и какой-нибудь закуской! Мне выходить отсюда, сам понимаешь, нельзя.
Душман отдал распоряжение одному из боевиков.
Вскоре Козлов смаковал армянский коньяк. Бандиты ждали звонка о доставке денег.
Переговоры с Козловым вел глава администрации не потому, что временно являлся начальником штаба заложников, а потому что за минуту до первого звонка в кабинет станичного руководителя вошел капитан Борисов. Он взглянул на комбата:
– Товарищ подполковник, разрешите вас на разговор?
Кадацкий, извинившись, покинул кабинет. В коридоре спросил офицера:
– Что случилось?
– Тут такое дело, Юрий Павлович, у меня в оцеплении боец стоял, так вот он желает сообщить вам интересную информацию! Мне не сказал, твердит, доложу только командиру батальона.
– Где он?