В этот момент кадр резко прервался, на экране пару секунд мигали полосы, а затем вновь появилось изображение. На этот раз внимание снимавшего привлек светловолосый мужчина, куривший на лавочке.
– Ого, Большаков! – Тоня едва заметно поморщилась. – И что он делает у подъезда Заславских?.. Он что, знаком с ними?
На экране тем временем стали происходить некоторые события: возле подъезда затормозил микроавтобус с надписью «Срочная химчистка», из него вышли двое дюжих молодцов. Перекинувшись с Большаковым парой фраз, они вошли в подъезд, чтобы вернуться через несколько минут, но уже с грузом – ковром, упакованным в полиэтиленовую пленку.
– Не понимаю, чего они так напрягаются? – не удержалась от комментария Тоня. – Мышцы накачали будь здоров, а едва ноги передвигают… Ковер, что ли, такой тяжелый? Или это не ковер?..
Олег сразу догадался, что в ковре спрятан труп той самой девушки, которая поливала цветы. Седов не случайно совместил эти кадры – живую, полную энергии домработницу и дюжих молодцов, которые грузят в машину что-то, упакованное в полиэтиленовую пленку.
Убедившись, что на кассете больше ничего нет, Олег выключил видик и потянулся за сигаретой. После просмотра этого «фильма», снятого явно любительской камерой, ему было не по себе. Хотелось залпом выпить стакан водки, чтобы избавиться от ощущения собственной беспомощности.
– Объясни мне, что происходит! – потребовала Тоня. – Честно говоря, я ничего не понимаю…
– В ковре – труп домработницы, – затягиваясь сигаретой, сказал Олег. – Похоже, Седов видел, как произошло убийство. Наверное, все случилось так быстро, что он не успел это заснять… А может, под рукой не оказалось камеры? В любом случае, он сделал все, что мог, – предупредил тебя, что твой хозяин негодяй и убийца.
Тоня, жадно ловившая каждое слово, мотнула головой, словно отогнала от себя неприятные воспоминания.
– А я, дура, еще рисковала жизнью ради этого подлеца Заславского!
– Ты же не знала, что он убил эту девушку. Зато теперь понятно, почему тебя хотят убрать. Большаков боится, что ты кому-нибудь проболтаешься. Ты ведь запросто могла передать разговор с Седовым кому угодно… Своему шефу, например…
– Я собиралась, но… не успела. Но они-то этого не знают.
«Да, они этого пока не знают, – мысленно повторил Олег, вытряхивая из пачки еще одну сигарету. – А это значит, что Тоне по-прежнему угрожает опасность… Черт, что же нам делать? Уничтожить кассету и сделать вид, что мы не знаем, что на ней?.. Что ж, это вариант. Конечно, на некоторое время Тоне придется уехать из Москвы. Изменить внешность, имя. А когда страсти поутихнут, вернуться…»
– Послушай, Олег, я тут подумала…
С трудом заставив себя отвлечься от размышлений, он повернулся к Тоне.
– Ведь Большаков от меня все равно не отстанет… – с вызовом начала та и, чуть помедлив, продолжила: – Самый верный способ избавиться от «опеки» эфэсбэшников – пристрелить эту белобрысую гадину.
Олег едва заметно поморщился.
– Ты что, совсем спятила?
– Нет. Наоборот, моя голова работает четко и ясно. Я все продумала… У меня есть визитная карточка этого мерзавца. Там номер телефона и адрес его электронной почты. Я пошлю ему сообщение. Намекну, что у меня есть кассета с компроматом, и договорюсь о встрече. Поставлю несколько условий, одно из них – чтобы он пришел один. Уверена, он клюнет на эту удочку. На встречу прихвачу с собой оружие. Желательно, конечно, найти глушитель, но если не найдем, сойдет и так. Бегаю я быстро, стреляю отлично, уверена, что попаду ему в голову с первого же раза…
Олег не верил своим ушам – неужели эта хрупкая девушка способна на хладнокровное убийство? Ведь одно дело – убивать, защищаясь или защищая других, но совсем другое – спокойно планировать чью-то смерть. Пусть даже и такого ублюдка, как подполковник Большаков.