Подхватив под локоть фиолетового от ужаса мистера Хоукса, предводитель банды поволок жертву к серебристому «Плимуту», затормозившему на повороте.
Стивен брел, не оглядываясь. Святой смотрел на сгорбленную спину американца, а на запястьях его рук смыкались жесткие кольца стальных наручников.
Одиночество порой худшая из пыток. Святого определили в полуподвальное помещение с оконцем под потолком, наглухо задраенным железным листом.
Его привезли на виллу, не предпринимая особых мер предосторожности. Пленнику не завязывали глаза, не напяливали на голову мешок. Деланной беспечностью Святому давали понять – ты обречен!
Однако, прежде чем отправить пленника в камеру, Ястреб учинил доскональный осмотр помещения. Он скрупулезно обследовал решетки вентиляционной системы, проверил швы приваренного к окну листа, чуть ли не обнюхал каждый угол помещения.
Опасного пленника, спутанного по рукам и ногам импортными кандалами, соединенными длинной цепью, охраняли два угрюмых албанца. При каждом движении Святого боевики пялили на него глаза и делали угрожающие жесты. Они находились в комнате на первом этаже около полутора часов, пока шли приготовления камеры. За это время Святой, прислушиваясь к шагам в коридоре и стуку дверей, смог составить приблизительный план расположения помещений. Он сконцентрировал внимание, стараясь запомнить каждую мелочь. Только единожды Святой изменил себе. Возмущенная речь Даши заставила его напрячься.
– Свиньи, грязные подонки… Вы за все ответите! – не стесняясь в выражениях, кричала девушка, которую, судя по голосу, уводили наверх.
– Заткнись, шалава! А то устрою пресс-конференцию, – эхом откликался низкий бас, принадлежащий бандиту с родимым пятном на голове.
Американец оказался более покладистым. Он не возмущался и не митинговал. Во всяком случае, звуковых сигналов от толстяка не поступало.
«Сломается Стивен. Без боя сдастся. Выполнит все, что прикажут», – вспомнив деморализованного подопечного, определил Святой.
Когда его конвоировали в место заключения, он приметил дверь в дальнем, тупиковом конце коридора. В приоткрытый проем высунулся лохматый субъект, похожий на лешего. Внутри комнаты разноцветными бликами светились экраны компьютеров.
– Зенон, скройся, – рявкнул один из конвоиров, – это не твой клиент.
Неопрятный бородач исчез, будто его корова языком слизнула.
Из череды суровых испытаний, выпавших на долю Святого, заключение было не самым тяжелым. Условия в камере оказались вполне сносными. Помещение хорошо вентилировалось, а расположение под землей имело свои преимущества. Летняя жара не донимала пленника. Стены камеры всегда оставались прохладными и чуточку влажными.
Довольно обширная комната позволяла пленнику заниматься физическими упражнениями. Часами Святой тренировался до изнеможения: отжимался, выполнял растяжки, проделывал иные несложные на первый взгляд движения, помогающие сохранить гибкость и упругость мышц.
Кормили тоже неплохо. Хозяин виллы питал пристрастие к морепродуктам. В меню часто присутствовали рыбные блюда, салаты из морской капусты и водорослей, залитых маслянистым соусом с пряным вкусом. Святому доставались остатки с барского стола. Но он не брезговал пищей и демонстративно, с явным удовольствием, предназначенным для охранников, крошил зубами хитиновый панцирь какого-нибудь морского членистоногого вроде лобстера. При этом Святой приговаривал как заправский гурмэ, набивающий желудок за столиком в эксклюзивном ресторане:
– Ах, как вкусно! Балуете, блин, деликатесами…
Пленник играл на публику. Кусок не лез в горло Святому, но он не позволял себе физически ослабнуть.
Наблюдение за ним велось почти круглосуточно, а вот посещения были редкими. Только молчаливый Лишай с двумя гориллами за плечами входил в камеру и ставил пластиковый поднос с одноразовой посудой и пластиковыми приборами.
– Снова рыбный день, – пытаясь установить контакт, шутил Святой.