– Что случилось-то? – спросила она, закуривая.
– Говорю же, опаздываю.
– Не мути воду, приятель. Глянь на себя. Весь костюм в клочья. Тебя в зал не пустят, не то что на самолет.
– Так. На шпану нарвался. Пришлось разбираться.
– На Гагарина стоят три патрульных и «скорая». Бедная шпана. Мозги мне не пудри.
– Какое тебе до этого дело? Молодая красивая телка, а интересуешься всяким дерьмом.
– Куда летишь?
– В Красноярск.
Девушка резко затормозила.
– Вали-ка ты, дружок, к едрене-фене, пока цел.
– Говорю серьезно, опаздываю. Бабу мне поймать надо. Она меня подставила. Не поймаю, всех собак на меня повесят.
– Уже лучше.
Машина вновь тронулась с места.
– Куда она летит? В аэропорту три зала. Где ее искать будешь?
– Не знаю. Но уверен, что она там.
– Значит, так. Из второго зала через двадцать минут начнется посадка на Киевский рейс, из первого идет посадка на Питер, из третьего – в Томск.
– Она непредсказуема. Томск вряд ли, ей надо улететь подальше. Значит, Питер.
– Я тоже так думаю. Киев – заграница, там нужен загранпаспорт. Таможня и все прочее. Пограничники.
– Стой, стой, стой! После смерти паспорт отбирают, дают свидетельство о смерти, а загранпаспорта остаются. Точно. Она летит в Киев.
Девушка покрутила пальцем у виска. Ну что возьмешь с сумасшедшего, кроме денег.