Панфилов затолкал Светлану в кабину и запустил двигатель. Винт заработал, начав медленно набирать обороты. Лопасти, вращаясь все быстрее, слились в сверкающий круг.
Вертолет, вздрогнув, оторвался от земли и взмыл в воздух. Радуясь своему успеху, словно ребенок, Константин не смог удержаться, чтобы не отпраздновать победу.
Он приоткрыл люк, сорвал чеку и бросил гранату туда, где, по его расчетам, должны были находиться боевики Романова…
Глава 15
По небу плыли темные тяжелые тучи, гонимые сырым пронизывающим ветром.
Люди, идущие по тротуару, спешно раскрывали зонтики, кутались в плащи и с недоверием поглядывали вверх, как бы спрашивая: так намечается там дождь или нет?
Несмотря на то что термометр показывал семнадцать градусов выше нуля, всем было ясно – лето подошло к концу. По утрам Белокаменную окутывала туманная пелена, отчего деревья, которые еще пару недель назад были зелеными, вдруг резко, за несколько ночей, пожелтели и осыпались. Приближение осени особенно чувствовалось в парке.
Палые листья, ржавые и затоптанные, лежали между опустевшими скамейками. На аллейках больше не играли дети, и только влюбленные парочки, не обращая внимания на испортившуюся погоду, бродили по мокрому асфальту.
Панфилов посмотрел на часы и прикинул, что с минуты на минуту должен появиться генерал Фалунчук. После нескольких часов напряженного марафона, а если выражаться точнее, бега с препятствиями, Константин был настолько измотан морально и физически, что даже не сумел толком объяснить генералу, что с ним произошло и каким образом он вместе со Светланой Клебаничевой оказался на подмосковном аэродроме. И не просто оказался, а прилетел туда на угнанном вертолете.
Светлана была в таком состоянии, что ее пришлось сразу же отправить в больницу, а Панфилова Фалунчук отвез на конспиративную квартиру ФСБ, приказав выспаться как следует и отдохнуть.
«Слава богу, что Фалунчук не задавал пока никаких вопросов, – усмехнулся Панфилов. – После этой сумасшедшей командировочки и тесного общения с подопечными отца Василия мне, пожалуй, необходим краткосрочный отпуск».
Несколько часов крепкого сна позволили Константину прийти в себя. Теперь он был в состоянии рассказать генералу о своих злоключениях.
«Только что-то Валерий Андреевич задерживается, – Панфилов покосился на черный аппарат, стоящий на столе. – Может, позвонить ему?.. Хотя, наверное, не стоит. Фалунчук – человек слова, и если обещал прийти ровно в пять, значит, так и будет».
И, как бы в подтверждение его мыслей, в дверь позвонили.
На всякий случай Константин снял «кольт» с предохранителя и осторожно прошел в прихожую. Заглянув в «глазок» и убедившись, что на лестничной площадке стоит не кто иной, как генерал Фалунчук, он отпер дверь.
Валерий Андреевич молча переступил порог, молча снял промокший плащ и, отряхнув его, повесил на вешалку. И лишь после этого протянул Константину руку.
– Еще раз здравствуй, Жиган, – мрачно изрек он, полоснув по лицу Константина недовольным взглядом.
Панфилов, отвечая на рукопожатие, коротко спросил:
– Что, Валерий Андреевич, неприятности?
– Еще бы!