Наблюдая за хмелевшим на глазах приятелем, Верещагин недоверчиво хмыкнул:
– Это, брат, уже ты лирику гонишь. Выступаешь, словно оратор на коммунистическом митинге про распродажу Родины.
Быстро раскисающий Серафим лил коньяк мимо пузатого бокала, стоявшего на стопке отсканированных бумаг. Янтарный напиток растекался по бумаге, оставляя след, похожий на пятно запекшейся крови.
– Тебе, Пашка, легко, – с пьяной тоской промычал хозяин «Легиона».
Верещагин перехватил руку приятеля, отнял у него бутылку. Переставив бокал, он аккуратно стряхнул коньяк с бумаги.
– Куда уж легче. Прямо с курорта к тебе приехал. На горных лыжах катался вместе с чеченскими инструкторами, – засмеялся он.
– Да я не в том смысле, – пустился в пьяные объяснения Серафим. – Там, на войне, все ясно. Где враг, а где друг. А тут… – Он обреченно махнул рукой.
Верещагин вздохнул:
– Там тоже, как видишь, не все так просто…
Он подошел к окну.
Фиолетовый мрак московской ночи, подсвеченный огнями окон, реклам и фонарей, был совсем иной, нежели темнота чеченских ночей. Он не скрывал очертания зданий, перспективу улиц, стоящих вдоль тротуаров деревьев, а неузнаваемо менял их дневной облик. Ночью город казался другим, словно вместо суетливой дневной Москвы из-под земли поднимался иной мегаполис, построенный по другим планам и живущий своей таинственной жизнью.
В Чечне же и днем и ночью ничего не менялось. Все те же враждебные горы и «зеленка», в глубине которой таилась смерть, составляли неизменный пейзаж.
Серафим почти закончил передачу документов. Через факс оставалось пропустить лишь несколько разрозненных листов, скрепленных пластмассовой скрепкой. Наклюкавшийся Серафим тщетно пытался сорвать ее.
– Давай помогу, – увидев мучения приятеля, предложил Верещагин.
Тот с готовностью согласился:
– Потрудись. Это ведь тебе надо.
Передав бумаги, Серафим направился было в сторону бара. По дороге он зацепился за край стола, чуть было не упал и, засмеявшись, вернулся к дивану.
– Кажется, перегрузка, – самокритично признался он. – Я еще в обед принять успел. Был на бизнес-ланче. – Словосочетание иностранных слов он произнес с особой выразительностью. – Пришлось бухнуть с деловым партнером. Махнули «вискаря» граммов по двести.
Верещагин заправил последний лист в лоток факса. Глядя, как валик аппарата затягивает лист в скрытое под крышкой устройство, он с издевкой заметил:
– Не лег «вискарь»… А может, коньяком шлифовать не стоило. Эх… Серафим, Серафим, погубят тебя эти бизнес-ланчи, презентации, фуршеты, приемы, тусовки и прочая светская суета. Заработаешь ты на них или алкоголизм в особо тяжелой форме, или ожирение.