Пепел врага

22
18
20
22
24
26
28
30

Его приятель тяжело вздохнул, пригубил коньяк и, отставив пузатый бокал в сторону, без энтузиазма произнес:

– Паршивую работенку ты мне задал. К этому полковничьему сынку ближе, чем на пушечный выстрел, подходить не следует. Крученый мужик. И подвязки у него солидные. – Закуривая, Серафим свободной рукой достал из стоявшего возле ножки стола портфеля ворох бумаг и фотографий. Швырнув весь этот архив на стол, он продолжил: – Тут мои люди собрали кое-какие материалы.

Верещагин прервал его, одновременно перебирая бумаги:

– Досье, что ли?

– Для сбора досье больше времени требуется. И потом, сам понимаешь, сбор материалов – дело дорогостоящее. Специалисты и техника нынче стоят недешево. А это так… – Серафим с деланым безразличием махнул рукой, – отдельные фрагменты бурной деятельности Вити Кривонравова.

Но наигранное равнодушие не могло скрыть беспокойства, владевшего Серафимом. Он слишком часто затягивался сигаретой. Слишком часто прикладывался к бокалу с коньяком. Иногда он вставал, подходил к стене, увешанной оружием, подолгу всматривался в потускневшую от времени и, возможно, от пролитой крови сталь клинков.

Знакомившийся с бумагами Верещагин попросил:

– Серафим, притормози! Хорош бегать! Отвлекаешь.

Шлепнувшись на диван, владелец охранной фирмы «Легион» решительным глотком покончил с коньяком. Он повернул голову, наблюдая за реакцией Верещагина. Тот старался вникнуть в копии счетов, контрактов, фрагментов банковских проводок. Цифры, наименования банков и компаний мелькали перед глазами капитана воздушно-десантных войск, сливаясь в трудную для понимания абракадабру.

– Что, впечатляет? – нетерпеливо спросил Серафим.

Верещагин с легким разочарованием в голосе ответил:

– Я же не Джордж Сорос. В эту финансовую трихомудию с ходу въехать не могу. Не обучен с цифирью разбираться. Это ты наблатыкался с лету в дебетах-кредитах фишку просекать.

Серафим признался:

– Жизнь заставит – не такому научишься.

Верещагин внимательно посмотрел на однокашника по училищу. За годы жизни в столице владелец «Легиона» приобрел некоторый лоск, но и солдатской выправки не растерял. Под обликом респектабельного господина все-таки проглядывался бесшабашный Вадька Лесной, верный курсантскому братству. Но что-то в нем все-таки изменилось. Он научился взвешивать слова и быть осторожным.

Сложив в стопку разрозненные листы, Верещагин попросил:

– Ты, Серафимушка, прокомментируй, что к чему. Эти бумаги к делу ведь не подошьешь.

Серафим тряхнул головой:

– Верно. К делу не подошьешь. Ведь добыты они не совсем легальным путем. Но кое-какие выводы сделать можно.

– И какие же? – устраиваясь поудобнее, спросил Верещагин.