– Покажешь?
– Конечно! Это моя работа.
– Ты хороший работник. С чего начнем делать покупки?
– Давайте с телевизора! Со второго этажа, чтобы по ходу.
– Веди!
Вскоре Дементьев выкатил две полные всякого товара тележки, одну из которых полностью занимала коробка нового импортного, правда, нашей российской сборки телевизора. Подкатил к «Волге».
Водитель вышел из машины, присвистнул:
– Да, неплохо затарился. Денег, наверное, кучу угрохал.
– Угадал. Не дешевый этот маркет.
– Так и в стройку сколько вложено? Надо же бабло отбить, вот на нас и отбивают, а мы, дураки, покупаем.
– Но и без этого нельзя?
– Нам, Андрей, скоро ничего нельзя будет. Только речи ожиревших чиновников слушать да голосовать за них. Ну и, понятно, водку от безысходности жрать. Пока не передохнем все, а чинуши не распродадут Россию.
– Не дождутся! Давай перегрузим? Поможешь?
– Давай!
– Сколько за помощь возьмешь?
– Издеваешься?
– Да ты ж все деньгами меряешь, Володя!
– А ты нет? Не будет шуршать в кармане, что делать станешь? Попрошайничать пойдешь? Хотя нет, ты в попрошайки не пойдешь, ты грабанешь кого-нибудь. Да и я тоже. А куда деваться?
– Мрачные у тебя мысли. Оптимизма нет!
– Откуда ему взяться? При Советах, когда из армии вернулся – в десанте, между прочим, служил, – все столбы и стены, заборы были объявлениями о работе оклеены. Пошел в таксопарк. Сначала, понятно, в слесарях обретался, потом старенькую тачку получил, затем уж нормальную машину и сменщика-наставника. Так знаешь, сколько зарабатывал? Много! И женился, и детей родили, кооперативную хату сгондобили. За каким хреном менять жизнь было? Союз, черт с ним, что распался, все одно, нацмены и тогда по своим законам жили. Но Россию-то за что опустили? Народ ее?