– Нет, дорогая, – прошептал Савелий, твердо глядя ей в глаза. – На сей раз я поеду один.
Часть III
БРИЛЬЯНТОВЫЙ КРЕСТ
Глава 28
ШЛИССЕЛЬБУРГСКИЙ КАТОРЖНЫЙ КАЗЕМАТ
– Выходи с вещами, жива! – рявкнули за дверью, и Стоян услышал лязг отмыкаемых запоров.
Когда его вывели в тюремный двор, там уже маялось с дюжину политических.
– Ну что, господа колодники, – начал свою прощальную речь помощник начальника тюрьмы. – Вас здесь тринадцать человек – дьявольское число, вы не находите? И потопаете вы, господа, прямо в пасть к самому дьяволу, который вас, падаль и отбросы общества, давно уже поджидает в преисподней. Так что, господа арестанты, прощайте, ибо более, слава те Господи, свидеться с вами мне уже не придется. Вы, – он обвел заключенных взглядом, – идете к своему последнему пристанищу на этой земле. Там вас ждет могила или Скорбный дом, ибо третьего вам не дано.
Он кивнул головой, тюремные ворота открылись, и послышалась команда:
– На э-эта-ап… Вы-ыходь!
По дороге к вокзалу от них шарахались прохожие, а из дверей кабаков и лавок неслось вслед:
– Ага, сацалисты беспорточные, вашу мать! Супротив царя-батюшки бунтовать! Противу законных властей иттить! Вот и получитя, так вам растак!
Скалились зло цеховые работные и бабы, подвыпившие мужики пьяно щерились, а какой-то бойкий пацаненок, слепив снежок, запустил им в колонну шедших по двое арестантов, попав прямо в лицо напарника Стояна.
В петербургской пересылке, сидя в вонючей камере, Варфоломей понял смысл слов прощальной речи помощника начальника тюрьмы: пунктом их назначения была самая ужасная тюрьма России – Шлиссельбургский каторжный каземат.
На четвертые сутки их вывели из душных вагонов на станции Шереметевка, и Стоян вместе с другими побрел по заснеженной Неве в своих арестантских котах, утопая в сугробах едва ли не по пояс.
Через три версты показалась сторожевая башня, а чуть позже – мощные стены крепости высотой в шесть сажен.
– Точно, могила нам всем тут, – глухо сказал кто-то из политических, и у Стояна по спине пробежал противный озноб.
– Сбегу, все едино сбегу, – прошептал он тихо самому себе.
Арестанты подошли к массивным дубовым воротам, над которыми хищно распростер крылья двуглавый орел. Под ним еще читалась старая надпись:
ГОСУДАРЕВА ТЮРЬМА