– Держи!
Стоян судорожно оглядел каюту.
– Дайте одеться-то! – крикнул он в дверь на очередной стук нижегородских полицейских. Затем шмыгнул в ванную комнату, вынул вентиляционную заглушку и, обернув носовым платком, сунул крест как можно дальше в жестяной вентиляционный короб. Затем быстро оделся и открыл дверь.
– Вы арестованы, – сказал ему высокий худой человек в пенсне. Это был нижегородский полицмейстер барон Траубе…
Стоян поднял глаза на Родионова и обомлел. Савелий сидел, не двигаясь, даже не дыша, и только часто моргающие глаза давали понять, что он еще жив.
– Что с тобой? – вырвалось у Стояна.
– Значит, – после паузы прошептал Родионов, медленно приходя в себя, – ты спрятал крест на «Ни-а-га-ре»?
– Ну да. О чем же я тебе столько времени толкую, – удивился непонятливости гостя Варфоломей.
– Пароходного общества «Надежда»?
– Его самого, – подтвердил Стоян.
– Ну, дела-а, – изумленно протянул Савелий. – А в какой каюте ты плыл? Случаем, не в седьмой?
– Нет, в каюте нумер четырнадцать. А почему ты спросил про седьмую каюту? – в свою очередь, поинтересовался кощун.
– Потому что в каюте нумер семь на пароходе «Ниагара» пароходного общества «Надежда» не далее как два месяца назад плыл в губернский город Казань за короной императрицы Екатерины и я с женой. А каюту нумер четырнадцать, – Савелий иронически покачал головой, – занимал бывший депутат Государственной думы приват-доцент Афинодор Далматович Дорофеев, кстати, очень бодрый и энергический человек. Дела-а, – снова протянул Родионов. – Воистину, неисповедимы пути Господни.
– Значит, тебе легче будет его отыскать, коли ты плыл на той же посудине, что и я, – усмехнулся Стоян.
– Ты прав, – серьезно заметил Савелий. – Ежели, конечно, крест уже не отыскал кто-то другой. Ведь сколь времени прошло.
– Я тебе сказал правду, – прямо посмотрел в глаза Савелию церковный вор. – А на месте крест или его там уже нет – не моя забота. Ты ведь заплатил за
– Да верно все, верно. Если не найду крест, денег назад просить не стану, уговор дороже филок…
Дверь камеры распахнулась, и в проеме показалась елейная рожица Агафонова.
– Конечно, прошу прощения, ваше высокородие, но…
– Не стоит извиняться, господин помощник начальник тюрьмы, – перебил его Савелий. – Мы с господином Стояном уже закончили. И мне кажется, он еще не совсем потерян для общества.