– Надеюсь, это действительно будет так, – усмехнулся Джим. «Вы можете поддержать, а потом стрелу сзади пустите в спину. Верить вам нельзя».
Африканец исчез в зарослях.
– Уходим! – зычно крикнул Гайдужу. – Что с Ошкашуиа?
– Убит, – отозвался коренастый.
– Уходим, – повторил Гайдужу. – Командуй, Дутиша, – кивнул он коренастому. Тот, приложив ладони ко рту, дважды протрубил слоном. Перестрелка тут же начала затихать. Воины племени не преследовали начавшего отходить противника. Люди Исмаила собирались вместе. Саблезубый условными криками созывал своих.
– Сколько человек потеряли? – спросил Гайдужу.
– Девять, – ответил Дутиша. – Пятеро легко ранены. Четверо – тяжело. Что с ними делать?
– А ты не знаешь? – обозлился Гайдужу.
– Но люди этого могут не понять, – качнул головой Дутиша.
– Тогда пусть несут раненых, – отрезал Гайдужу. – И через пару километров они их сами прирежут!
– Все понятно, – сказал капрал. – Что с ним делать? – спросил он Пьера. Тот, усмехнувшись, кивнул на Гарри:
– Отдай ему и Хайле…
– Не надо, – умоляюще проговорил Генрих. – Я показал вам дорогу и все объяснил. Вы же обещали…
– Знаешь, – вздохнул Гарри, – если бы там не было детей, я бы отпустил тебя. Но я видел, как бились в истерике матери этих погибших детишек. Видел их обожженные лица и тела. Видел, как в обгоревшем куске мяса молодая женщина узнала свою дочь. Я все это видел и никогда не забуду. Так, может, это хоть как-то меня успокоит. – Он вытащил нож. Хайле подошел и уставился на Генриха тяжелым взглядом. В его руке тоже был нож. Любьеж отошел.
– Знаешь, о чем я жалею? – Хайле посмотрел на Гарри.
– Что нельзя это делать долго, – усмехнулся тот. – Чтоб никому обидно не было.
– На счет два! – выдохнул Хайле.
Стоявшие в стороне люди услышали отчаянный крик, который оборвался на высокой ноте. Вытерев лезвие об одежду убитого, Гарри подошел к остальным. Хайле присел около убитого Генриха.
– Что он делает? – спросил Любьеж.
– Сердце вырезает, – спокойно ответил Гарри. – Сердце надо достать и порезать на мелкие части. Тогда этого человека на свете больше не будет. Ерунда, конечно, но он верит этому. Много времени это не займет. – Он засмеялся.