– Мужики, – сказал он. – Нам остался сущий пустяк – выйти на палубу и спуститься в лодки. Оружие, которое вы получили, для понта. Стрелять разрешается только в воздух. Из пиратов или террористов вы вряд ли кого-нибудь подстрелите, а вот меня – запросто.
Но стрелять, к счастью, не пришлось. Последняя заминка вышла уже на палубе. Народу здесь не было, зато из недр корабля доносились звуки ожесточенной перестрелки. Но перед самым трапом старпом вдруг остановился.
– Пираты! – охнул он.
Поручик напрягся, но ненадолго. Это действительно были пираты. Скользящими тенями они переваливали через планшир и исчезали за фальшбортом. Значит, Абдулла выполнил свою задачу.
Голицын похлопал старпома по плечу:
– Не спеши. Это тоже пассажиры. Мы следующие.
Он выждал немного, давая сомалийцам время сесть в лодки и отойти, потом дал команду:
– Перебежками к борту по одному. И выберите самую большую лодку, нас тут много.
Когда последний из заложников спустился в лодку, Голицын с палубы «Дайаны» связался с командиром.
– Алло, Кэп, как меня слышно? Докладываю: задание выполнено, заложники освобождены. Грузимся в лодку и отваливаем. Какие указания будут насчет «Дайаны»? Топить или отпускать?
Но тут у Татаринова сработал позывной спутниковой связи. Из Москвы звонил вице-адмирал Старостин. Тон его был таким, словно они расстались каких-нибудь полчаса назад.
– Кэп, как ты?
– Нормально, ранен.
Тон Старостина не изменился, будто речь шла о самых банальных вещах. Ну, ранен, с кем не бывает.
– Слушай, Кэп, я сейчас дам трубку Новицкому. Он хочет тебе сказать пару слов.
Татаринов уточнил:
– Минуточку, товарищ адмирал. Я снова должен выполнять приказы этого индюка или могу действовать в соответствии с вашей последней инструкцией?
Вице-адмирал закашлялся, чтобы не рассмеяться.
– Ну, разумеется, работайте в соответствии с инструкцией. Как понял?
– Понял, не дурак! – отчеканил Кэп.