Американский генерал вздохнул:
– К сожалению, майор, это невозможно!
– Что значит «невозможно»?
– Российская авиация полностью контролирует воздушное пространство Грузии. Ни один вертолет не пролетит и ста метров, как его собьют. Да и вертолетов у нас в Грузии не осталось. Русские разбомбили аэродромы и базы, уничтожив все самолеты и вертолеты грузинских ВВС. Так что, Клинт, ничем не могу помочь тебе.
– Вы бросаете нас на произвол судьбы?
– Сожалею, что так получилось. Впрочем, ты с подчиненными можешь залечь в лагере. Возможно, через какое-то время мы будем иметь возможность вытащить вас оттуда. Или пробивайтесь на юг к морю! Русские вряд ли решатся на оккупацию всей Грузии.
– Я все понял, генерал!
– Поверь, Хеллер, мне очень жаль, что ты попал в сложное положение.
Хеллер крикнул в трубку:
– Жаль? Да тебе своего пса больше жаль, когда он слегка поранит лапку, чем нас. Ведь ты уже «списал» отряд, не так ли?
– Извини! Больше говорить не могу! Удачи тебе!
Генерал отключил связь.
– Подонок Ферроу! – выругался майор. – Он отрекся от нас. Никакой эвакуации не будет.
– Заляжем в бункере лагеря? – спросил Ченси.
– Чтобы нас там прихлопнули как вонючих клопов? Если неизвестные подготовили отряду засаду, то знали, что мы придем в село. А значит, знали и откуда придем. Наверняка, лагерь обнаружен, и оставаться в нем – заживо хоронить себя в бетонных склепах. Будем пробиваться к Батуми. Оттуда в Турцию! Другого пути у нас нет!
– Но это сколько предстоит пройти, сэр, – воскликнул сержант Келлеман.
Хеллер приблизился к нему:
– Ты, Крис, можешь оставаться прямо здесь. И сдаться на милость победителя. Только что-то мне подсказывает, враг не проявит милость. Не заслужили мы ее! Но можешь остаться. Я разрешаю! Все можете остаться, один уйду!
Над оврагом раздался шелест. И южнее прогремели разрывы снарядов.
Ченси спросил: