Слепцов усмехнулся:
– Иногда мне кажется, подполковник, что ваша основная работа – защищать Морозова.
– Он мой подчиненный, товарищ генерал, – сказал Дубинин. – И, как вы верно заметили, я несу за него ответственность. Если он в чем-то не прав, я не стану его покрывать, и вы это знаете. Но если он выполняет задание, и выполняет его честно, я считаю своим долгом отстаивать его интересы. В данном случае Морозов, несмотря на свое заведомо проигрышное положение, пытается выполнить поставленную задачу. А я лишь хочу довести это до вашего сведения.
– Все? – спросил Слепцов, несколько удивленный столь длинной речью обычно лапидарного, как воинский устав, помощника.
– Так точно, все, товарищ генерал, – отчеканил Дубинин.
– Хорошо, подполковник, убедили, – поднял обе руки Слепцов. – Ваша логика, как всегда, безупречна. Если Морозов жив, а в этом мы, по крайней мере, теперь не сомневаемся, он еще побарахтается. Так что не будем терять надежду. Можете пока идти.
– Есть, товарищ генерал.
– И если поступит новое «сообщение», немедленно ко мне. Даже если там будет стоять одна буква.
– Есть, товарищ генерал.
Когда за Дубининым закрылась дверь, Слепцов снял трубку одного из телефонов, немного подождал и, когда «там» взяли трубку, вздохнул и негромко сказал:
– Есть новости, товарищ генерал-полковник. Так точно, от Морозова. Да, получили сообщение на наш европейский сервер…
Марсель, 29 сентября, 18.30
Когда Крохин заглянул в комнату, Роман спал так крепко, что не услышал скрип двери. Но стоило тому приблизиться к нему на расстояние двух шагов, глаза Романа открылись, и он рывком приподнялся.
– Что?
– Я нашел бункер, – останавливаясь, сказал Виктор.
Роман посмотрел за окно. Там уже стояла глубокая, как в каньоне, тень.
– Сколько я спал?
– Четыре часа.
– Хорошо, – кивнул Роман.
Тело было еще тяжелым со сна, но он чувствовал, что через несколько минут будет так же бодр, как был бодр пару дней назад.