Остров победы

– Скиф прибыл, Василий Степанович, – возбужденно доложила она.

– Пусть войдет, – проворчал Роднин, насупившись. Он умел скрывать свои чувства гораздо лучше, чем его секретарша.

* * *

Вошедший в кабинет Скиф натолкнулся на суровый взгляд начальника и ощутил привычный холодок в груди. Он никогда не боялся начальства и тем более не лебезил перед ним, однако полковник Роднин внушал ему уважение, а настоящее уважение никогда не обходится без некоего душевного трепета.

– Прибыл по вашему приказанию, товарищ полковник, – отрапортовал он.

– Садись, – кивнул Роднин на стул.

Скиф расположился перед ним, сохраняя каменное выражение лица.

При росте 183 сантиметра и весе 81 килограмм он казался выше и легче, чем был на самом деле. Тому способствовали его подчеркнуто прямая осанка, развернутые плечи и слегка запавшие щеки. В свои тридцать лет их обладатель двигался не так много, как в молодости, когда участвовал в настоящих боевых рейдах, но и сидеть на месте он не привык. Достаточно было присмотреться к лицу Скифа, чтобы понять: этого человека не часто застанешь валяющимся на диване перед телевизором.

Резко, пожалуй, даже слишком резко, очерченная линия губ, прямой взгляд серо-голубых глаз, подбородок, помеченный горизонтальным шрамом, надменно приподнят, брови сведены к переносице. Если бы не беспощадность к себе и окружающим, сквозившая в облике Скифа, его можно было бы назвать привлекательным. Всегда подтянутый, собранный, настороженный. Прическа – волосок волоску, с прочерченным, как по линеечку, пробором. Представить себе Скифа взъерошенным почему-то не получалось, хотя волосы он носил довольно длинные.

Поймав себя на этой мысли, Роднин машинально прошелся ладонью по седому пуху на голове и спросил:

– Как самочувствие, капитан?

– Нормально, – пожал плечами Скиф, давая понять, что иначе и быть не может.

– Медики утверждают обратное, – заметил Роднин, занявшись перекладыванием бумаг с левой половины стола на правую.

– Они ошибаются.

Скиф закинул ногу на ногу, как человек, чувствующий себя абсолютно уверенно и непринужденно. Его глаза при этом насторожились. Такой взгляд бывает у служебного пса, заподозрившего, что хозяин вознамерился обойтись с ним не самым лучшим образом.

– Ошибаются, значит, – пробормотал Роднин, уставившись на аккуратную стопку бумаг, которую он успел соорудить за время паузы в разговоре. Не зная, чем бы еще занять выложенные на стол руки, он попросту переплел пальцы. Скиф же, ожидая продолжения беседы, принял непринужденную, почти развязную позу и уже намеревался попросить позволения закурить, когда полковник соизволил нарушить затянувшееся молчание:

– Боюсь, тебе не понравится то, что ты сейчас услышишь, капитан.

– Я вам не девица красная, чтобы мне непременно угождать, – дерзко напомнил Скиф. – Говорите как есть.

– Красные девицы, – пророкотал Роднин, – по улицам шляются. – Он показал большим пальцем на мокрое от дождя окно, за которым вряд ли наблюдались гуляющие. – А передо мной сидит мой распоясавшийся вконец подчиненный. Сегодня он ножкой в кабинете начальства болтает, завтра, глядишь, дымить начнет без разрешения. – Роднин откинулся на спинку кресла, как бы желая получше рассмотреть Скифа. – Так?

Тот неохотно обронил:

– Нет.