– Ты уверен, майор? Без обид?
– Какие могут быть обиды? Вечером доберусь своим ходом. Будет желание, подскочи ко мне часиков в восемь. Гостиница «Бриз», знаешь такую?
– Как не знать! – Журба нетерпеливо перетаптывался на месте.
– Вот и отлично. – Громов кивнул. – Значит, еще увидимся. До встречи, капитан.
Не дожидаясь ответа, он повернулся к собеседнику спиной и, насвистывая что-то беззаботное, зашагал к морю. Проводив его недобрым взглядом, Журба пнул ногой брошенную сумку, оказавшуюся подозрительно тяжелой, и стал карабкаться по склону к оставленной наверху машине.
Вскоре о его недавнем пребывании здесь напоминали лишь пыльные потоки камешков, которые продолжали сбегать вниз, когда сам Журба уже давно скрылся из виду.
Глава 9
Минин без пожарского
Господа Минины трапезничали в просторной овальной комнате, залитой солнечным светом. При таком освещении слабо колыхающиеся белоснежные гардины ничуть не напоминали саваны привидений, как это могло бы показаться ночью. Стол украшала ваза с бордовыми розами. Очень похожие росли на клумбе под окнами, но в самом доме было принято ставить исключительно привозные, израильские. В них был некий иностранный шик, недоступный соотечественницам.
Младший Минин, у которого недавно начались каникулы, наворачивал свою овсянку и толковал о прелестях английских пудингов. И то и другое получалось у него со знанием дела. Он учился в Итонском колледже, на родине появлялся редко и наивно полагал, что отец владеет процветающей строительной фирмой.
Отчасти так оно и было. Правда, возводила эта фирма исключительно «крыши» над коммерческими структурами. Папа Минин сына любил, гордился, что сумел дать парнишке настоящее образование. Сам он проходил свои университеты в Пермской ИТК № 11, от звонка до звонка. А это, конечно, не Итон, хотя чего-чего, а овсянки и там хватало.
Старшая дочь Минина, переживавшая очередную душевную драму, налегала в основном на семгу с черным хлебом, оборачивая каждый бутерброд свежим капустным листом. «Их двумя пальчиками ко рту подносит, а охранников за члены обеими руками хватает», – раздраженно подумал Минин. Дочь ничем не радовала родителей, зато парням было от нее радости хоть отбавляй. Приставленных к ней телохранителей приходилось менять каждые два месяца. Дочь, к величайшему сожалению отца, обмену и возврату не подлежала.
Супруга уже перепробовала все пять выставленных на стол салатов, не остановила окончательный выбор ни на одном из них и теперь заедала осетровую уху расстегаями. Лицо у нее так лоснилось от питательного крема, что собравшиеся старались на нее не смотреть.
– Вино опять неважнецкое прислали, – пожаловалась она, щелкнув пальцем по своему бокалу. – Не «Эльзасское», а какой-то «Токай», причем самого низкого пошиба. Знаешь, Евгений, я на днях вычитала в журнале, что в приличных домах принято держать сомелье.
– Сомелье? А «Дом Периньон» девяносто второго года тебя не устроит? – саркастически осведомился Минин.
Главный же вопрос, просившийся ему на язык, прозвучал бы примерно так: «Морда у тебя не треснет, дорогая?»
– Сомелье – это знаток и хранитель вин, – пояснила супруга со слегка обиженным видом. Губы у нее сложились наподобие куриной попки: сплошные морщинки с дырочкой посередине.
Минин случайно взглянул на ее накремленную физиономию, и аппетит у него испортился окончательно.
– Что за жидкая дрисня у меня в тарелке? – Его круглая физиономия, обмороженная в годы бурной молодости, как всегда, легко окрасилась в свекольный цвет.
Минин отлично знал, что за блюдо перед ним находится – сациви под ореховым соусом, приготовленное супругой собственноручно. Именно поэтому он решил не прикасаться к кушанью. В последнее время жена и без крема на лице вызывала у него сильнейшее раздражение.
ebooksa