Юрий чуть не поперхнулся котлетой.
— Ну-ну! Ты эти мысли выбрось из головы! Что это еще за самосуд!? Все будет хорошо. В этот раз она влетела по-крупному. Хочешь, я с тобой посижу на допросах?
— А ты найдешь время? — не поверила Ольга.
— Ну, с часок я выкрою.
В это время у него зазвонил мобильник.
— Да, Влада, — ответил Юрий, и у Ольги тут же высоко поднялись брови. — В «Руси», обедаем с Ольгой. Ну, с полчаса еще будем. Хорошо, приезжай.
— Чего ей надо? — нахмурилась Ольга.
— Не знаю, что-то срочное.
Влада поспела как раз к десерту.
— Фу, как я спешила!
Зарецкая бросила на стул рядом с ними свою короткую, голубую норковую шубку, попросила подошедшую официантку: — Минералки, большой стакан, и шоколадку.
Пока ждали заказ, Влада рассказала обо всех событиях, произошедших у них в психдиспансере этой ночью и утром.
— Жуть! — сказала Малиновская, и передернулась всем телом. — У меня даже мурашки по коже побежали. И так ваш диспансер не самое приятное место, а тут еще эти трупы!
Обилие трупов на Астафьева впечатления не произвело. Удивило совсем другое.
— Да, круто это все. Практически из жизни ушли все, кого мы могли привлечь к ответственности. Доктор, санитар, душитель этот. Я не понял только одного — как этот ваш санитар мог попасть под колеса машины? Доктор отравился, Дымчук этот ваш повесился, но он то чего? По своей воле шагнул под колеса?
Зарецкая отрицательно замотала головой.
— Это невозможно. Нельзя человека заставить броситься под колеса машины. Это может быть случайностью, но после всего, что я узнала о нашем милейшем докторе, я не удивлюсь ничему. Кстати, — Влада полезла в карман шубки и достала склеенный скотчем листок бумаги, — это я достала из корзины для мусора в кабинете Зильбермана.
Астафьев прочитал текст, и удивился.
— Тут что — подпись Самсонова?
— Да, но она подделана и очень грубо.