Под утро Ольге приснились серые, немигающие глаза Могильщика, и она проснулась с жутким чувством, что лежит голая, в его камере, а Жора стоит рядом, и ее рассматривает. Убедившись, что она хоть и действительно лежит голая, но в своей кровати, и с любимым человеком, Ольга с облегчением вздохнула, оделась, и пошла на кухню готовить завтрак. Но это неприятное чувство сидело в ней, как заноза в мозгах. Своими опасениями она поделилась с Астафьевым уже за утренним кофе.
— Ты знаешь, мне кажется, что сегодня все опять пойдет не так, как я думаю.
Астафьев отмахнулся.
— Да ладно тебе! Не внушай себе с утра пораньше. Кто их после всего этого отпустит? Там только на Жоре семь явных трупов.
— Не знаю, просто предчувствие какое-то нехорошее. Вспомни, как вчера себя вела Сонька? Неспроста все это. Что-то у них там приготовлено.
Да, вчерашний их совместный допрос цыганки завершился странно. Разговор шел про махинации с квартирами связанными с дурдомом.
— Так кто был инициатором этой аферы? — спросил Юрий.
— Доктор Зильберман, — спокойно ответила Софья. — Он вышел на меня после того, как я продала квартиру его соседа, старого алкаша. Доктор был мне за это очень даже сильно благодарен. Сказал, что мучается с ним уже лет двадцать. А после того, как я спровадила этого алкаша в подвал, в соседнюю с доктором квартиру вселились вполне приличные люди.
— Почему же тогда эта операция с выселением психически больного человека у вас прошла только один раз? — спросил Юрий.
— Хитрый еврей решил, что он получает слишком маленький процент. Потом я случайно узнала, что он начал работать точно так же с Каховским.
— Сколько вы ему тогда заплатили?
— Двадцать пять процентов. Плюс десять главврачу.
Астафьев не поверил своим ушам.
— Что? Самсонов получил за это десять процентов? — переспросил он.
— Ну да. Так мне сказал сам Зильберман. Без согласия главврача он работать не хотел.
— А вы сами встречались с Самсоновым по поводу этого дела? — спросил Юрий. Она отрицательно покачала головой.
— Нет, да и зачем? Чем меньше народу в теме, тем лучше.
Юрий посмотрел на застывшую с авторучкой в руке Ольгу и отрицательно покачал головой.
— Про это не пиши, доказать все равно уже не удастся, — шепнул он на ухо Малиновской.
Зубаревская поняла, что поставила своих следователей в тупик и довольно улыбнулась. Все время допроса она с какой-то улыбкой посматривала на Юрия, а когда Малиновская ушла в туалет, Сонька начала говорить Юрию какие-то странные вещи. Она взяла руку Астафьева, и, поглаживая ее начала ворковать приглушенным голосом.