Капитан выскочил вперед и накинул чалку на кнехт «Барселоны». Дернувшись, «Чинтро» плотно прижался к борту «Барселоны», сдирая с нее краску и сминая фальшборт.
На палубе пришвартованного судна стояли истуканами человек двадцать матросов с короткими израильскими автоматами «узи» в руках.
Подскочив ко второму кнехту «Барселоны», Клим накинул на него чалку и сноровисто связал два судна.
Карибы поливали все вокруг себя автоматным огнем, сбивая неподвижно стоящих автоматчиков «Барселоны» на палубу.
– Прекратить огонь! – рявкнул Клим.
Краб четко доложил:
– Судно захвачено! Экипаж не оказал сопротивления и уничтожен. Капитан и три офицера в наручниках, но не реагируют на внешнее воздействие. Что дальше делать?
– Через пять минут они очнутся! Что в трюмах?
– Трюмы заперты на цифровые замки! Нужно или взрывать, или резать автогеном.
– Через пять минут решим!
Подбежав к лежащему посередине палубы Дейлу, Клим наклонился над ним, всматриваясь в спокойное, умиротворенное лицо.
Открыв глаза, старый колдун едва слышно прошептал:
– Прекрасная смерть! Я всегда мечтал умереть в бою, а не в собственной постели! Ты мне дал такую возможность! До встречи в том мире! – в последний раз пошутил Дейл и откинул голову вправо.
Глаза старого колдуна спокойно смотрели на захваченный с его помощью корабль, но уже ничего не видели.
Приложив руку к яремной вене, Клим понял, что Дейл мертв. Проведя рукой по лицу, прикрыл по русскому обычаю Дейлу глаза.
– Малыш! Заверни Дейла в парусину, привяжи груз к ногам и, как только наберем ход, спусти за борт! Боюсь, у меня не будет на нормальные похороны времени!
– Скат! Капитан очнулся! – крикнул с борта «Барселоны» Краб.
Спрыгнув на палубу «Барселоны», Клим следом за Крабом побежал на корму, где прямо на палубе, под прицелом двух «морских дьяволов» сидел толстый капитан в белоснежной форме и озадаченно тряс головой. Рядом с ним сидели два араба и также трясли головами, пытаясь понять, что же произошло.
– Этих пристрелить! – приказал Клим, подмигнув правым глазом Крабу.
Начиналась психологическая обработка пленного, и следовало максимально его запугать.