– Меня подло оболгали! – продолжала между тем она. – А ты… ТЫ поверил?! Да как ты мог?! Димочка!!! Родной!!!
– Последний раз повторяю, заткнись, ведьма, – я окинул ее ледяным взором. – Под «сывороткой» не врут, сама прекрасно знаешь.
Богатырева замолчала, съежилась и даже не пыталась прикрыть наготу, забилась в угол постели.
– Иди сюда, «Казанова». Дело есть, – поманил я Азаряна дулом пистолета. – И не вздумай дергаться, яйца отстрелю.
Жорик-2 неуклюже поднялся и неохотно двинулся ко мне, не отрывая маслянистых глаз от дула «ПСС», наведенного ему в мошонку.
– Ближе, еще ближе, не стесняйся «дарагой», – подбадривал я. – Вот та-ак, отлично! – переложив пистолет в левую руку, я молниеносно выбросил вперед правую, поразив особую точку на шее майора, Азарян рухнул как подкошенный и протяжно захрипел. Усатая, горбоносая физиономия начала стремительно наливаться кровью. «Инсульт», – прозвучал в ушах неживой голос известного читателю манекена.
– Теперь ты, – приказал я Клавке.
– Сделаешь… то же… самое?! – губы у нее сильно тряслись, а голос напоминал собачье взлаивание.
– Нет.
– А ч-ч-т-то?!!
– Увидишь. Топай давай. Или отстрелить тебе ухо в виде предупреждения?
– Н-не надо! Иду, иду! – Богатырева шла в два раза медленнее Азаряна, уже дергающегося в агонии, и затравленно косилась то на пистолет, то на мою свободную руку. Когда она приблизилась на необходимое расстояние, я сложенными ковшиком пальцами ткнул ее в корпус, ниже левой груди. «Разрыв сердца через пять минут», – прилежно отрапортовал виртуальный манекен.
– Наказание завершено, – вслух объявил я, засекая время на часах. – Ложись обратно в постель.
– Было больно, но терпеть можно. – В Клавкиных «вишнях» вспыхнула надежда. – Ты простил меня, Димочка, да?! Ведь все… все еще можно исправить! Я покаюсь перед Рябовым, покаюсь в церкви… Клянусь!
– Много болтаешь, – отрезал я. – Ложись, раздвинь пошире ноги и согни их в коленях.
– Мы отпразднуем наше примирение бурным сексом?! – расцвела Богатырева, сноровисто принимая указанную позу…
«Три минуты, сорок секунд»…
– Я так счастлива, мой любимый, мой единственный! Только… вытащи, пожалуйста, труп в коридор. Мне в принципе по фигу, но тошно смотреть на этого насильника!
– Сохраняй прежнее положение. Не смей шевелиться, – поднатужившись, я поднял с пола увесистую тушу Азаряна.
– Правильно! Правильно! Выкини его на хрен! – обрадованно закудахтала предательница. – Гнусный, чернозадый скот меня опои… Ой! Что ты делаешь?!