Быть может, это подсказала ему книга, а может, как всегда в критические моменты, сработала интуиция. Из чего Даганд делал свою настойку? Коренья, травы, вода… Павел помнил, как дед еще в тайге передал ему какой-то кусочек бурого вещества, довольно твердый на ощупь и явно не растительного происхождения. Земля? Кусочек какой-то породы? И, наконец, дед говорил, что на приготовление зелья требуется ночь. Что он делал с настойкой ночью? Может, оставлял на улице, чтобы ветер мог коснуться ее?
— Хозяин тайги… — прошептал Павел, вызывая в памяти образ покрытого светящимися гнилушками существа. Показалось ли ему, что цветок на окне чуть шевельнулся? Возможно… Но вот то, что в животе вдруг разлилось тепло, исходящее от выпитой настойки Даганда — вряд ли было самообманом.
— Хозяин таежной земли… — перед Павлом возник образ чего-то большого, ворочающегося на дне оврага, темного по окраске, но Светлого по цвету ауры… Тут же пришла новая волна тепла и ощущение легкого толчка пола под ногами.
— Хозяин ветра… — Павел вызвал в памяти ощущения ласкового касания кожи, когда ветер проносился рядом с ним. Занавеска на окне всколыхнулась, и теплый поток промчался по комнате.
— Хозяин воды… — Павел слышал, как в стенах заворчали трубы, и видел, как капля воды, вдруг сконденсировавшаяся прямо из воздуха, упала на его руку.
«Их сила не так велика в городе, — вспомнил он слова деда Даганда. — Но все же нет никого могущественнее их!»
Его правая рука уже не испускала тепло — от нее исходил жар, но жар целительный, уничтожающий лишь все злое, темное. И в следующий момент Валя открыла глаза, недоуменно огляделась по сторонам.
Тепло ушло, растворившись в ее теле, и Павел без сил повалился в кресло. Закрыв глаза, он из последних сил просканировал комнату. Ничего Темного! Ни одного клочка черной ауры, ни одной темной сущности… Ничего! Только ровное серебряное свечение, исходящее от Вали.
— Паша! — воскликнула она, вставая с кровати. — Что ты тут делаешь? Нет, стоп! Что я тут делаю!
— Стой! — сказал он, вставая с кресла и укладывая ее обратно на постель. — Тебе еще рано вставать!
— Да ты что?! Я никогда себя так хорошо не чувствовала. Будто выспалась на несколько лет вперед.
— Не знаю, как на счет нескольких лет, а вот на пару недель вперед ты точно отоспалась… — и, взглянув еще раз на ее серебрящуюся ауру, добавил. — И теперь, похоже, еще годик-другой ничем болеть не будешь!
Анджей Кравшевский приехал в Москву на день раньше Чжоу Чен, выбиравшейся из Австралии, где она отдыхала после выполнения очередного задания. Поэтому, ожидая ее приезда, Павел и Анджей коротали время за разговорами.
Павел отправил Валю домой, несмотря на все ее бурные протесты по поводу того, что она тоже считает себя обязанной вступить в бой с демонами, которые почти месяц продержали ее в состоянии «овоща», прикованного к кровати, словно к грядке. В конце концов Павел все же выпроводил ее из номера, всучив бабушкину книгу заклинаний и сказав, что она может здорово помочь ему, если на протяжении следующих двух дней будет с периодичностью раз в тридцать минут повторять заклинание, написанное на странице тридцать семь. В том, что в ее исполнении заклинание лечения от простуды не сработает, Павел не сомневался ничуть — чтобы пользоваться колдовством Наделенных, необходимо самому принадлежать к их числу.
Выпроводить Женю было еще труднее. В конце концов Павел, не совсем по-дружески напомнил ему о том, что когда-то давал денег на поездку в Англию, на обучение у самого МакКормика. Оскорбленный в лучших чувствах, Женя исчез, сказав, что Павел, наверное, никакой нерусский и не англичанин, а безнадежно жадный и нахальный жид.
Сейчас, сидя за одним столом с Крашевским и неторопливо потягивая пиво, Павел мог, наконец, признаться самому себе, почему отправил подальше Валю, по которой успел неимоверно соскучиться. Не из боязни за ее жизнь — если рядом с ним были такие друзья, как Анджей и Чжоу — ей ничего не грозило. Эти двое стоили целой армии Темных…
Подсознательно Павел боялся того, что Крашевский отобьет у него эту девушку, точно так же, как это было с Люсией Санчес. Эта запутанная история, когда они с переменным успехом сражались за сердце знойной испанки, продолжалась почти полгода, пока… Пока Люсия не погибла во время провальной миссии в Мексику.
— Ты часто думаешь о ней? — спросил Крашевский, должно быть увидев в глазах Павла проблески грусти.
— Да… — признался он, — Хотя с недавнего времени, кажется, стал привыкать к тому, что ее больше нет. Жизнь продолжается, забот выше крыши… Москва напичкана Темными, да и вообще, вся эта история с моей настоящей родиной…
Анджей понимающе хмыкнул. Все это время никто из Ордена не знал об истинных причинах, побудивших Павла взять отпуск и отправиться именно в Россию. Вполне логичным объяснением для всех послужило то, что он немного сдал после провала в Мексике, и решил отдохнуть. И вот, лишь несколько часов назад Павел впервые рассказал кому-то в Ордене (кроме, конечно, психиатра Родригеса, который и посоветовал ему отправиться в Россию) о своих корнях и событиях, связанных с этим.
ebooksa