Ножи, кастеты и справки об освобождении лежали на столе по соседству с недоеденной воблой. Паспорт имелся только у одного местного авторитета, который вербовал новобранцев из бывших зеков для своей банды.
Только когда майор увидел на полу парик из черных волос, он вспомнил о голубоглазом ангеле и внимательно осмотрел девушку.
— Какой приятный сюрприз!
Майор подошел к растрепанной красавице и улыбнулся.
— Все же есть Бог на этом свете. Кажется, лягушка-путешественница угодила в болото, из которого трудно выскочить. Ты, конечно, сбежала бы, будь у тебя крылья.
— А я и так сбегу. Верняк.
— А какие у тебя шансы?
— Никаких шансов. Верняк есть верняк.
— Ладно. Это мы увидим. Ну а теперь кто нам расскажет, что тут не поделили?
— Я могу сказать.
Майор взглянул на немолодого мужчину с посеребренной головой и глубокими залысинами. Крупные черты лица, сверлящий взгляд и хриплый голос.
Его держали за руки двое молодцов, но складывалось впечатление, что это он их придерживал возле себя.
Один из онеров подал майору изъятый у седовласого бумажник.
— Тут его удостоверение и любопытная фотокарточка.
— Отпустите его, — приказал майор. Он достал удостоверение и пробежал его взглядом. — Так вы из милиции?
— Вы же мои бумаги в руках держите.
— Колесников. Дорожная милиция Москвы.
— К девушке пристал тот тип с окровавленной рожей. — Он указал на задержанного, которому пытались перевязать рану. — С ножом. Он обвинял девушку в убийстве. Будто она застрелила его приятеля в каком-то парке. Ну а девчонка врезала ему графином по морде. Так все и началось.
— Значит, вас трое было? Один убит, второй ранен, третий смылся. — Майор взглянул на девушку. — Не повезло тебе, Дашенька. Свидетеля упустила.
— И давно вы урок в свидетели зачислять стали? Или на безрыбье и рак рыба?