И вновь разговор оборвал клаксон машины. Калган приоткрыл занавеску.
— Помощников приволок.
Добрушин подошел ближе и увидел возле калитки майора Сенчина и лейтенанта Данилова.
— А я тебя предупреждал. С ними договорюсь, можешь быть спокоен. Самим бы найти общий язык.
— Иди, мент, но помни, ты у меня на мушке. В случае чего я не промахнусь. Все трое ляжете.
Добрушин почему-то почувствовал в себе уверенность, силы. В нем открывалось второе дыхание, и этому способствовал Калган, его медлительность и неуверенность.
Добрушин распахнул окно и крикнул:
— Иду.
Он вышел к калитке и даже сумел улыбнуться. Майор уперся ладонями в бедра, так, чтобы Калган видел, что он не хитрит и ничего не затевает.
— Извини, Семен Семеныч. Видим, иномарка стоит, и не решились зайти в дом. А то опять акробатике помешали бы.
— Угадал, Иван Иваныч. Что случилось?
— Труп в орешнике нашли. В том самом месте, где первую женщину обнаружили. Убит так же, как Федя Ледогоров. Нож в спину.
— Кто?
— Тот самый парень, который дрова привозил. Глянете?
— Смысла нет. Скоро стемнеет. Везите его в морг. Калган убрал свидетелей, теперь уничтожает сообщников.
— Он где-то здесь бродит, — сказал Данилов. — Как волк, загнанный под красные флажки. Мне так и кажется, что он и за нами наблюдает со стороны.
— Я давно об этом знаю, Юрик, — твердо заявил Добрушин. — Только нужно набраться терпения. Иначе все труды пойдут насмарку. Выставите посты на всех перекрестках к центральной магистрали. Утром приду в управление и все обсудим.
Милиционеры сели в «уазик» и уехали.
Добрушин вернулся в дом.
— За подмогой послал?