— Хорошо.
«И то верно. Оставят микрофончик под камешком, потом бритвой по горлу — и в колодец. С этих ухорезов станется».
Шинкарев лежал на спине, Патриция рядом — ее голова на его плече, ее правая рука на его груди. Под луной женское лицо казалось совсем юным, как на фотографии в каюте.
— Я видел твое фото на яхте.
— Да... Семнадцать лет, первый курс Сорбонны — математика, физика.
— Травку курила?
— Представь себе, нет. Вообще скромная была девушка. Знаешь что? Пошли купаться! Давай раздевайся!
Она села ему на живот, расстегнула и рывком скинула свою рубашку. На ней был черный кружевной бюстгальтер с низкими чашечками. Вытянув ноги поверх его ног, она легла грудью на его грудь, уткнувшись губами куда-то в шею. Руки Андрея охватили ее спину, в таком положении он замерли. «Как раньше».
— Не тяжело? — прошептала Патриция.
— Нет. А ты похудела, — сказал он, поглаживая ее спину.
— Похудеешь тут...
— А это что?
Плечо ее было заклеено пластырем, такой же пластырь — на левом боку.
— С виллы. Можно сказать, дешево отделалась. И на ногах есть, смотри.
Она села на камни, сняла ботинки и стянула брюки. Действительно, на бедрах и икрах — нашлепки пластыря и подсыхающие красные ссадины. Трусики, как и бюстгальтер, тоже в черных кружевах — видно, вообще любила этот фасон.
— А купаться-то тебе можно?
— Можно, пошли!
Начало светать: фиолетовое небо зарозовело с востока, показались острые черные скалы. Раздевшись догола, Патриция вошла в воду, обернулась и вскинула руки, поднимая над головой мягкие каштановые волосы:
— Иди сюда!
Они долго плавали в утренней прохладной воде, потом вышли и легли рядом, крепко обнявшись... Спустя час Патриция, утомленная всем сразу, спала в его руках. Кричали чайки, слышались гудки проходивших судов. Солнце уже встало, но на них падала тень от скалы, умеряя жару. Не открывая глаз, Андрей нашарил какие-то тряпки, кажется, ее военные штаны, попытался, насколько возможно, прикрыть женщину. Почему-то ему было неудобно, что она совсем обнаженная. Дело не в наготе как таковой, а... в беззащитности? Он хотел хоть чем-то защитить Патрицию. Впрочем, штаны почти ничего не прикрывали.