— Не проще ли было подложить мне китаянку, а ей — китайца?
— Думаешь, у нее не было китайцев? Дело не в этом. Вы сами нашли друг друга. Помочь вам есть следование Дао.
— Что такое Дао?
Что ответит Чен? Каждый отвечает по-своему.
— «Дао, выраженное словами, не есть настоящее Дао», — классическая формула была явным уходом от ответа. Знаком, что китаец не желает обсуждать абстрактные вещи. Андрей так и понял:
— А может, китаянки для меня пожалели? Слишком ценный товар? Или еще проще — Патриция стареет, и вашему Ши-фу хочется кого-нибудь посвежее?
— Думай, как хочешь, любое объяснение годится. Но посчитай Ши-фу, что тебе нужна китаянка, у тебя была бы девушка, достойная императора Поднебесной.
— Которого нет.
— Какая разница — девушки-то есть. Или, к примеру, вдова этого бармена. Тоже неплоха.
— Сам проверял? Сцепление? — Шинкарев вспомнил разговор с Джейн.
— Но то, что вы сейчас вместе — только проба. Не гарантия. Заходи.
Чен указал на дверь небольшого ресторанчика, расположенного в тихом переулке, в одном из деревянных домов. Он же сделал заказ — жирную свинину, нарезанную ломтиками, тушенную с луком и крепко прожаренную с красным стручковым перцем.
— Простая еда, крестьянская. Но Мао Цзе Дун ее очень любил. Во время конфликта с Союзом особенно часто заказывал. В Пекине есть ресторанчик, где Председатель любил обедать. Там перед бюстом Мао дважды в день меняют его любимые блюда: жареную курицу, сладкую рыбу и вот такую свинину.
Принесли заказ, Андрей попробовал:
— Вкусно. Ты ведь не застал «культурной революции», дацзыбао, хунвейбинов. Что ты думаешь... нет, как ты ощущаешь эту часть прошлого?
— Когда какой-нибудь янкес говорит, что все русские — «дети Гулага», ты хочешь дать ему в морду?
— И хотел, и давал. А потом перестал.
— Почему?
— Потому, что это правда. Но не полная. А полной правды им все равно не понять.
— А ведь Крыса американка, — напомнил Чен, быстро и аккуратно орудуя палочками.