— В темной, как темнота, темноте... В пустой, как пустота, пустоте... — повторял он выданную мантру.
По Охотному ряду со стороны Думы промчалась кавалькада «членовозов».
— У них в джипе маленькая пушка, стволом назад, — сказал парень, переходящий улицу со своей девушкой.
— Им тачанку надо, — ответила та, и пара свернула в торговый комплекс.
Шинкарев подошел к памятнику Жукову, сидящему на какой-то глупой, по-балетному отставившей хвост кобыле. Стало темнеть. Андрей глядел на смутное лицо всадника, вспоминая:
Сейчас он ясно чувствовал цену того кровавого копошения, в котором современный мир — включая и самого Андрея Николаевича Шинкарева — каждый день зарабатывает свои тридцать сребреников.
«Но ведь смерть Сереги — настоящая смерть».
Мимо гостиницы «Москва» Андрей прошел к метро «Лубянка». Где сейчас Патриция, он не знал. И никто не знал — пропала куда-то, как в воду канула.
Глава тридцать вторая
В северной стране Финляндии, в чистенькой загородной клинике сидела молодая женщина, одетая в легкий серый свитер, закрывающий горло, и такие же легкие серые брюки. Свой длинный плащ она повесила на спинку стула. У нее было загорелое лицо, короткие черные волосы, серо-голубые глаза и ярко накрашенные губы. Напротив, за столом, устроилась молодая финка в костюме салатного цвета и такой же шапочке. Она говорила на школьном английском, тщательно произнося каждое слово:
— Результаты теста позитивные. Поздравляю вас, мадам. У вас будет ребенок.
— Спасибо, доктор.
Женщина поднялась и вышла в коридор, а гинеколог продолжала заполнять карточку. В графе «Potilas»
Накинув плащ, беременная госпожа Джонсон вышла на улицу и огляделась. Неподалеку стоял серебристо-серый «Мерседес-А», арендованный у «Хертца» — круглый, словно колобок. За рулем сидел загорелый широкоплечий китаец.
— Куда едем? — спросил водитель, когда Патриция села в машину.
— В Вантаа.
— В аэропорт? Летишь на Кипр?
Женщина молча кивнула. Начался дождь. Дворники смахивали воду с ветрового стекла, за машинами, с шипеньем идущими на обгон, тянулись длинные хвосты брызг. Шоссе постепенно втягивалось в город, раскинувшийся вокруг острого лютеранского шпиля, смутно видневшегося в дождевом тумане. Туман был подкрашен цветами осени. За желтой листвой шиповника, растущего на разделительной полосе, мелькнула освещенная заправка «Кезойл», отсвечивая на мокром асфальте, и снова поплыли аккуратные дома, темные скалы, ярко-желтые клены, размытые в дождевой пелене.
— Я вот думаю, какого хрена ты забралась в эту дыру? Спрятаться можно и в другом месте.
— Где, например?
ebooksa