В саду Шинкарев крадучись пробирался кустами, потом замер недалеко от ворот. Стояла тишина. Было видно, что связанный пилот по-прежнему сидит на месте.
«Ну что? Все чисто? Хрен тебе — чисто!»
Пошевелились кусты у дорожки. И в другом месте чуть вздрогнули, и дальше тоже. Какие-то люди перемахнули через каменную ограду, окружая виллу.
«Пилот, такую мать!»
И опять в прицеле все белесое, и только яркая точка приближается к голове пилота. В кабине мелькнул женский силуэт, пилот приподнялся было с места, разминая руки, и тут же дернулся, повалившись грудью на штурвал.
Дав короткую очередь, Андрей перекатился по земле, швырнул ручную гранату, снова перекатился, снова выстрелил. Сад наполнился дымом, грохотом; нападавшие пригнувшись, перебежками устремились к дому.
В кухне все изменилось неожиданно и страшно: пахло гарью, все было разбито, стены изодраны, пол усыпан битым стеклом — похоже, попали из гранатомета. Чен отстреливался из-за колонны, держа пистолет двумя руками; по лбу текла кровь — рана неопасная, просто стеклом содрало кожу. Плохо только, что кровь заливала глаза.
Из гостиной послышался хруст стекла, выстрелы; пули ударили в стену над головой Шинкарева.
— Надо к бару! К бару! — крикнул Чен. — А, черт!
Автоматная очередь снова ударила в колонну, осыпав все бетонной пылью. Андрей, пригнувшись, сменил магазин. Откуда-то сверху, от лестницы раскатилась очередь «Калашникова», донесся звук падающего тела и крик Патриции:
— Уходите, живо! Я прикрою!
Она стреляла короткими очередями, отсекая нападающих от окон. Чен с Андреем броском пересекли гостиную, проскочили по коридору. Чен нажал какую-то кнопку в стене, полка бара стала отходить в сторону. Открылся узкий проход, в полутьме виднелись ступеньки, вырубленные в скале.
— Сюда! Живо!
— А Крыса?! — крикнул Шинкарев и выпустил в сад длинную очередь.
— Живо, кому говорю! — как змея, прошипел Чен.
— Нет!
Автомат в гостиной смолк, слышались только выстрелы из сада. Пули ударили в деревянную обшивку стен — полетели щепки; потом попало в бар, посыпалось битое стекло, остро запахло спиртным.
— Вперед, такую мать! — заорал китаец, вталкивая Шинкарева внутрь.
Сверху рухнула тяжелая стальная плита, перегородив проем, звуки боя мгновенно смолкли. Тускло горели электрические лампочки; ступеньки уводили все ниже. Лестница кончилась, потянулся узкий коридор. Чен нажал еще одну кнопку на стене — где-то вверху грохнуло, по ступенькам покатились камни.
— За мной, живо!