— Скоро будет весело, — пообещал Чен, глядя на экран.
— Я люблю повеселиться, — откликнулся Шинкарев, — а особенно пожрать. Как тут с этим?
— Ты на камбузе, меню — на твое усмотрение.
Новости закончились, Чен вышел на корму. Андрей открыл холодильник, достал продукты. Поставив на газ сковороду картошки с китайской тушенкой (та же «Великая стена», которую китайцы прут в Россию), он принялся за салат из помидор.
«Ничего, сожрут! Тем более под водку».
Поставив на стол тарелки, в ожидании жареной картошки он зашел в носовой отсек. Там было светлее, чем в салоне. Наверху — большие наклонные стекла, покрытые каплями, внизу — два спальных места. На стене — черно-белое фото Патриции: круглое юное лицо в веснушках, вязаный воротник свитера под самый подбородок, густая челка, ровно обрезанная над светлыми бровями. За спиной — река, одетая в камень, высокие дома, размытый силуэт Эйфелевой башни. Перед портретом что-то белое — бумажная птичка «цуру»[44] свешивалась на нитке, покачиваясь вместе с яхтой.
Андрей несколько минут глядел на фото, затем снял журавлика и подвесил его в салоне. Картошка готова — Vive la France et les pommes le terre frites!
Выключив газ, Шинкарев поднялся в рубку. Там было светло, по белому пластику потолка бегали солнечные зайчики. Дрожали стрелки приборов, светился зеленым экран локатора. Сбоку от локатора мерцал жидкокристаллический дисплей GPS, показывающий морское побережье и положение яхты. Судно было далеко в море — берег виднелся лишь узкой полоской, над которой стояли высокие облака. В море было оживленно: шли танкеры, сухогрузы, большой красно-белый паром; на горизонте виднелись силуэты военной эскадры. Господин Ли Ван Вэй передал штурвал Чену, положил ладонь на локоть Андрею.
— Пойдем туда, — кивком головы указал вниз, в направлении салона.
Чен остался на вахте, Ши-фу спустился с Андреем в салон.
— Китайцы едят жареную картошку? — спросил Шинкарев, раскладывая еду по тарелкам.
— Китайцы все едят, — любезно ответил господин Ли Ван Вэй.
Шинкарев разлил водку, оба приветственно подняли запотевшие рюмки.
«Ну что? Говорить хотел, так говори. Чего тянуть-то?»
— Она мертва? — Андрей так и не решил, как ее звать: Пэт, Патриция, Крыса?
Пожилой китаец медленно выпил водку, молча посмотрел себе в тарелку, затем поднял взгляд на Андрея:
— А ты жив?
Понятно. Нарвался на даосского учителя, который «говорит о свете, указывая на тень» — теперь пойдет кружева плести. Ответить в том же духе, что-нибудь типа «как ветка сосны»? Да не мастер он, по соснам-то.
— Да, жив. А что?
— И собираешься жить вечно?
ebooksa