Аравийский рейд

22
18
20
22
24
26
28
30

район города Эйл

Через час дверь в нашу «камеру» распахивается. На пороге стоит Торбин, из-за его широкой спины выглядывает баклажановый черт с пулеметными лентами, метко окрещенный Стасиком «матросом с Авроры». Хорошенько разглядеть черты его лица на фоне коридорного полумрака не удается, зато отлично угадывается неплохое телосложение, видны грозно бегающие глазные белки и ряд огромных неровных зубов.

– Двух помощников капитана и одного рулевого матроса просят подняться в ходовую рубку, – мрачно заявляет остолбеневшей публике Валерка.

В гробовом молчании звучат робкие вопросы:

– А что там?

– Чего хотят-то?..

– Вахту сменить, – проталкивается он сквозь толпу.

Попустив его, к выходу устремляются помощники Равиль Ишкильдин и штурман Владимир Липинский; за ними увязывается один из матросов, допущенных к вахте на руле.

Дверь закрывается, гремят запоры, в коридоре стихают шаги. И Валера на некоторое время оказывается в центре внимания.

– Куда идем-то?

– Сколько их?

– Что говорит капитан?.. – сыплются со всех сторон вопросы.

Он спокойно и обстоятельно отвечает, делится впечатлениями и всем тем, что удалось узнать за прошедшую вахту…

Мы с Величко внимательно слушаем товарища, не встревая в допрос. К чему? Позже он поделится с нами новостями, но в более подробном исполнении.

Одного прибавляем, троих вычитаем. В итоге народу убавилось на два человека, а дышать легче не стало. Да еще ненавистный боцман о чем-то шепчется с электромехаником и беспрестанно дымит крепкими цигарками без фильтра, от которых в горле першит, как от взорванного фугаса.

В томлении проходит час.

В ближнем углу повар Литвак держится за сердце и глотает рыбьими губами остатки кислорода.

– Шо, Марк Наумович, тяжко? – подбадриваю дядьку. – Держитесь. Им нужны деньги, а не наша смерть.

– Ой, не надо меня уговаривать, я и так соглашусь! – кисло улыбается он в ответ. – Нам ничто не угрожает – вы правда так считаете?

– Конечно. Ведь за мертвых не платят. Верно?