– Между прочим, есть десяток верных способов не довести парня до могилы. Если, конечно, ты в этом кровно заинтересован.
– Вот именно, – ухмыльнулся Чиж. – Чего звонишь-то?
– Расскажи мне о наркотике, Саня. Не поверю, что такой профессор, как ты, мог обойти дело стороной. Расскажи. А с меня выпивон при оказии.
Капитан Чиж на этом поприще съел собаку. Хотя крепким умом и не блистал. Иначе в молодые годы, после окончания биофака, пошел бы не в милицию молотить задаром, а куда интереснее и жил бы сейчас не за печкой, как сверчок, а где-нибудь на вилле в предместье Парижа, откуда плевать на вечно больную Россию куда приятнее, нежели из ее географического центра.
Этот синтетический наркотик гулял не только по Томской губернии. А, что особо интересно, по всему миру. Победным маршем – захватывая континент за континентом, оставляя в аутсайдерах традиционную отраву. Эффект потрясающий – не какие-то там слабенькие глюки без содержания, а буквальное воплощение сокровенных помыслов и мечтаний. Человек, вводящий в себя препарат, испытывал ни с чем не сравнимые удовольствия. Это была волшебная палочка, посредством которой наркоман получал все мыслимые блага – не вставая с пола – от женщины и любимого блюда до полной реализации своего права на полноценную жизнь в глобальном масштабе. Ошеломительный подъем сил, духовный, интеллектуальный взлет, пальмы, солнце, шум прибоя, деньги, яхты, любовь… – вот что давал наркотик, известный в миру под именами «бласт» и «хайфлайер». В чем его сила молодецкая, мог поведать только химический анализ. Но в том и дело (ангидрид его через перекись), что в лабораторных условиях разложить препарат на составляющие не представлялось возможным. А где такое возможно – бог его знает…
– Ты говоришь, бродит по миру? – несколько нервно поинтересовался Губский.
– У нас есть каналы, мы наводим справки, – важно отозвался Чиж, – Турция, Греция, Италия… В Азии – Япония. Там он вообще прет буром. С ним, конечно, борются, но как-то неуспешно. Отмечено появление в Болгарии, на юге Испании, в Корее. Теперь вот – здрасьте – у нас…
– А не может быть наоборот?
– В смысле? – не понял Чиж.
Губский замолчал. Пожалуй, довольно. Объявлять на весь эфир, что Энск рискует прослыть городом вечного праздника, – по меньшей мере неумно.
Он скомкал беседу и задумался.
Лева не верил в дурные предчувствия (ощущал их, но не признавал за данность). Иначе давно бы насторожился. Видя перед собой конкретный клубочек, он попер за ним напролом, не замечая, что от дела об убийстве поворачивает в какую-то иную плоскость, а воздух вокруг него подозрительно сгущается.
К одиннадцати часам утра он сидел в кабинете Осенева и требовал предоставить ему связи «Муромца» с химфармзаводом. Едва пришедший в норму зам опять покрывался серыми пятнами. Нервно мусолил пальцы, натужно хмурился.
– Некоторые цеха завода связаны с нами договорными обязательствами, – выдавил он из себя никем не оспариваемый факт.
– Охотно верю, – утробно проурчал Губский.
– Кроме контроля над производством, мы осуществляем транспортировку сертифицированных лекарственных препаратов в адрес заказчика и гарантируем не только качество пересылаемой продукции, но и бесперебойность поставок.
Губский зловеще кашлянул.
– Да-да, я понимаю, вас интересуют конкретные операции… Минуточку. – Осенев засуетился, застучал по селектору: – Машенька, вызовите ко мне Терещенко с графиком текущих поставок…
Явился гладко выбритый субъект с грушевидным лицом, раскрыл папочку и рот.
– Вы пожарный? – поинтересовался Лева.