Бастион: Ответный удар

22
18
20
22
24
26
28
30

Губский оторвался от двери. Ч-черт знает что…

– Эй, Мария, отбой.

Глухо это все. Нет ни одной незаконной… Хотя почему, собственно? Ты, главное, не дрейфь…

Он вошел в транспортный отдел чуть не строевым шагом, излучая твердую решимость покончить со всеми делами. Позади остался обед и новый наезд на Осенева, который лично, в присутствии Левы, позвонил транспортникам и жалобно попросил оказать посильное содействие «товарищу из милиции». Не потребовалась даже шоколадка. Допотопный принтер со скрежетом выплевывал адреса, молчаливая девочка с большими глазами не обращала на него внимания (неубедительно и с симпатией), а Лева, устроясь за ее спиной, под «певчие» звуки смотрел, как, закругляясь спиральками, опадают на шею локоны…

Операция заняла время. Лишь к четырем пополудни он имел на руках перечень продукции, вывезенной «Муромцем» с фармзавода за прошедшую декаду. Часть груза уже ушла к получателям, часть разбрелась по энским аптекам, кое-что оставалось на складах станции Лещиха.

– А где мочевина? – удивился он, дважды пробегая глазами список. Печальная девочка изящно пожала плечами.

– Удобрения увозятся на отдельный склад. Вот видите, – наманикюренный коготок пробежался по распечатке, задев палец Левы и подзадержавшись на нем. – Суперфосфат, селитра, аммонистый натрий…Торф в брикетах. Планерная, два. Это специализированный склад. Если вас так интересуют перемещения удобрений, сходите в гараж. Найдите «ГАЗ-66», будку. Шофер Дима. Он возит удобрения. Или сразу прокатитесь на Планерную и спросите там.

– А мочевина? – тупо повторил Лева.

Девочка терпеливо вздохнула:

– Какая мочевина?

– Не знаю, – сказал Лева, – штуковина такая. Вам лучше знать.

В большеглазом девичьем взоре отразилась жалость. Не о том думаете, милиционер, говорили ее глаза, такие выразительные и печальные, отвлекитесь, опомнитесь.

– Нам не лучше знать, – она в третий раз вздохнула. – Если в списке нет мочевины, значит, ее никуда не вывозили. И даже не производили. Если мне не верите, сходите к начальнику отдела. Вторая дверь по коридору. Но там вам повторят мои слова.

– Спасибо, – поблагодарил Лева.

Услыхав о десяти аптеках и двух пакгаузах, которые ему предстоит пробороздить носом, Козлякин разнылся. Дескать, у него пупковая грыжа, его жена не любит, он три года не мылся в бане, и вообще он создан природой для кабинетной работы, а не для напрасной. Поиронизировав по поводу гиподинамии у некоторых медуз, Губский перешел на серьезный тон и намекнул, что дело, в общем-то, нешуточное. После чего повесил трубку.

А в гараже, к полной своей неожиданности, напоролся на следы той самой мочевины. Шофер Дима оказался разговорчив. Простой, как мочевина, но смекалистый (пару сигарет, товарищ капитан, и вопрошайте). Действительно, какой криминал? Пару дней назад перегрузили в его будку партию удобрений с заводского «джи-эм-си» и погнали на склад. Где склад?.. Да нет, не на Планерной. На Планерной он тоже бывает, хотя и не всегда. Грубо говоря, из десяти поездок на Планерную одна приходится на этот. Где, говорите? А бог его знает, где. Разве что на пальцах… От станции Лещиха, значится… Словом, объяснил. Потом обрисовал ситуацию. В кабине шофер и сопровождающий (простоватого вида). Машина загоняется в длинное, барачного типа здание. Шофер выходит покурить, а бомжеватой наружности дядьки с бычками в зубах выгружают мешки. Дверь будки хлопает, звучит матерное напутствие, машина уезжает. Все. Накладные? Конечно, в порядке. У сопровождающего. А Диме по фене, он их в глаза не видел.

Разобравшись с координатами, Лева поблагодарил, отсыпал шоферюге премиального курева и ушел. И уже не видел, как двое прилично одетых людей, отнюдь не гаражного вида, посматривая ему вслед, подошли к шоферу и стали его о чем-то расспрашивать.

Покосившийся барак, окруженный разбитым бетонным забором, ни с какого бока не напоминал склад. Руководствуясь указками Димы, он проехал Лещиху и за указателем «граница станции» повернул налево. Барак находился на задворках путевых мастерских, неподалеку от лесной опушки. Справа высился пришедший в негодность портальный кран, слева свалка ржавого металлолома. Дорогу, как ни странно, укатали. Он въехал в ворота, дал виток вокруг приземистого строения и обнаружил только одно место, способное служить пунктом приема товара. Обитая скобами дверь была заперта, но на стук, к удивлению, отворилась. Вместо оручей тетки-кладовщицы или какого-нибудь подслеповатого дедка с фузеей взору предстал внушительный детина в камуфляже. За спиной детины просматривались уложенные грудами мешки и еще двое детин. Из помещения тянуло сухим травяным воздухом.

– Милиция, – представился Губский.

– Проваливай, – сказал детина.