Бахтияр изобразил возмущение, хотя в глазах его отчетливо читался страх.
Поднялся Тимохин:
– Перед тобой русский офицер! И этого достаточно. Отвечай на вопросы! Первый – куда Тургай вывез пилотов с разбившегося в Карбанском ущелье российского самолета?
– Не знаю!
– Не знаешь? Плохо! Вопрос второй – почему Тургай решил убрать летчиков из Галистана?
Бахтияр мотнул головой:
– Не знаю!
– Еще хуже… для тебя! Ну и третий вопрос: когда именно пленные были вывезены из Галистана?
– Не знаю!
– Понятно! – вздохнул Тимохин. Повернулся к руководителю операции: – Думаю, больше не имеет смысла разговаривать с этим ублюдком.
– Согласен. Кончай его! – кивнул Крымов.
В диалог офицеров вступил Акрани:
– Погодите. Позвольте мне казнить эту тварь! Вы убьете сразу, а я заставлю его помучаться, вспоминая тех невинных, которых он уничтожил за свою жизнь. Я сделаю так, что этот подонок будет умолять меня убить его. Время на это у нас есть!
– Да ради бога! Он твой, Пуштун.
Руководитель операции кивнул Тимохину:
– Пойдем отсюда, Саня, казнь на Востоке – зрелище страшное.
Бахтияр, поняв, что русские офицеры не шутят, а Акрани действительно устроит мучительную казнь, вскричал:
– Не уходите! Я скажу все, что знаю!
Пуштун, доставший уже кинжал, спросил:
– Много ли ты скажешь, шакал? Пытаешься оттянуть смерть? Не получится. – И повернулся к офицерам, подмигнув: – Идите, шурави; если Бахтияр что-то и хочет сказать, он скажет это мне.