Пуштун подтвердил:
– Да, такие случаи были. Талибы жестоко карают за малейшее неповиновение.
Тимохин сплюнул:
– Хрен с ними, с талибами, с их понятиями! Нам надо знать схему Абри, схему усадьбы этого, как его, Башара, и место, где могут содержаться пилоты. – Он взглянул на Бахтияра: – И в этом нам должен помочь ты.
– Но я ночью кишлак почти не видел.
Александр не обратил внимания на слова бывшего командира одного из отрядов покойного Тургая, пододвинул стул вместе с бандитом к топчану, выложил на помост чистые листы стандартной бумаги и карандаш:
– Рисуй и отмечай, что видел. Где посты раннего обнаружения противника, где усадьба Башара, что рядом с ней, укажи, как проложена дорога по ущелью и где въезд в это ущелье. Короче, отмечай все, что видел и запомнил.
Вздохнув, Бахтияр принялся за работу: что-то чертил, перечеркивал, чертил заново, менял и менял листы. В результате, через пятнадцать минут он положил карандаш, указав на лист:
– Это все, что я запомнил. Честное слово!
– Кому говорить о чести, так только не тебе, тварь кровавая! – прошипел Акрани.
Тимохин взял лист со схемами, посмотрел на работу Бахтияра, протянул его Крымову:
– Обсудим позже! Этого, – он кивнул на подельника Тургая, – надо где-нибудь в развалинах под охрану посадить.
Крымов, рассматривая схемы, проговорил:
– Передай его Киму! Тот брал Бахтияра, вел его, пусть и дальше присмотрит за ним.
Тимохин вызвал своего подчиненного, приказал увести Бахтияра и охранять его, разместив в любом из подвалов развалин. Ким увел моджахеда.
– Что вы намерены с ним делать? – спросил Акрани.
– Пока не завершим операцию, – ответил Крымов, – будем держать при себе, а потом… потом передадим тебе. Не тащить же его в Россию. Там и без него отморозков хватает.
– Разрешите посмотреть, что он там нарисовал.
– Тебе интересны его каракули?
– Нет, но я хочу проверить, многое ли запомнил Бахтияр при посещении Абри.